мычит, – произнес в порыве страсти Савва Леонтьевич.
– Нет, пойду, посмотрю, я же забыла ему ночник включить, – вырвавшись из объятий, сказала Александра Федоровна.
Она открыла дверь. На пороге стоял Ян и плакал.
– Ну что ж ты мой сердечный! – Александра Федоровна обняла его, – пойдем, я тебе книжку почитаю.
Савва Леонтьевич подождал двадцать минут. Встал, оделся, заглянул в комнату Яна. На кровати лежали мать и сын, сын уткнул голову в плечо матери, оба мирно спали. Рядом лежала книжка, горел ночник.
Савва Леонтьевич вздохнул и ушел. Больше не приходил.
Александра Федоровна попереживала, но из головы не выходила фраза, брошенная возлюбленным: «Пусть мычит». Это ведь не теленок – это родной любимый сын, человек.
Новый год провели вместе с Яном, как обычно. Мать напекла пирожков с капустой, приготовила салат и курицу. Сидели перед телевизором и она, смотря на взрослого сына, думала, что никто им больше не нужен для счастья.
* * *
Автобус остановился на конечной. Пассажиры, все так же неодобрительно поглядывая на Яна, стали выходить. Александра Федоровна пропускала их вперед. К концу дороги сын начал нервничать, и мать боялась, что он в который раз станет размахивать руками, дергаться и может задеть кого-нибудь. Но обошлось.
Вышли. Александре Федоровне казалось, что стоит сейчас свернуть с дороги, уйти в глубь города, как тут же заблудишься. Она не понимала, почему из крохотного городка все бегут сюда, в столицу.
– Ты глянь, Ян, сколько всего вокруг! – потянула она за рукав сына.
В ответ сын промычал: «МММ».
– Есть хочешь? Так давай зайдем.
Ян был толстым и неуклюжим. Он протиснулся в дверь кафе и, как мешок с картошкой, плюхнулся на диван.
– Готовы сделать заказ? – послышался приятный женский голос.
Ян посмотрел на девушку, оскалился и стал хлопать в ладоши.
Официантка с опаской посмотрела на него.
– Нам суп, картошку с гуляшом, хлеб и чай, – спокойно произнесла Александра Федоровна и мягко взяла сына за одну руку.
Он положил ладони на колени и стал бить себя по ним.
Через десять минут Ян уже открывал рот, а мать кормила его с ложки.
Она смотрела на него ласково. Если с его подбородка начинали стекать капли супа, вытирала их салфеткой. Александра Федоровна вспоминала его маленьким. И от этого становилось тепло на душе.
Ян снова замычал.
– Тигренка дать?
– МММ
– Давай, давай его вытащим, – она достала из сумки потрепанную плюшевую игрушку.
Дело в том, что эту игрушку когда-то Яну подарил отец, и с тех пор он с ней не расставался. Однажды Александра Федоровна решила постирать тигренка, Ян тогда всю стирку голосил, плакал и истерил. С тех пор он практически не выпускал ее из рук.
Ян прислонился губами к тигренку,