называют словом «кофе». Увы, настоящий кофе в сельхозсекторе начали культивировать совсем недавно, и до промышленных урожаев было далеко, а из чего делали местный – лучше не спрашивать. Судя по действию, кофеин в нём действительно содержался, но вкус, мягко говоря, имел с исходным напитком мало общего. Подумав, что день предстоит непростой, кофе всё-таки взял, налив его из большого подогреваемого термоса с краником, но, чтобы как-то сгладить химический привкус, ливанул в него сливок. Сливки как раз были натуральнее некуда – жирные и свежие, только что с фермы. Докинул на тарелку пару горячих бутербродов с варёным мясом, залитым расплавленным сыром на больших ломтях свежего хлеба, и этим ограничился.
– Вот никогда вы каши не возьмёте! – попеняла ему Лида. – Только кофе да бутерброды! Этак здоровья не будет!
– Спасибо за заботу, Лидочка, – улыбнулся ей Артём. – Но так уж я привык.
Статус «мужика той самой Ольги» с одной стороны надёжно ограждал его от покушений на его условно супружескую верность, а с другой – привлекал интерес женского пола по принципу «Что она в нём нашла?». Ольга имела в здешнем обществе очень высокий статус, примерно как руководитель КГБ в СССР. Иногда он чувствовал себя этаким принцем-консортом. А иногда – случайно забредшим в племя людоедов антропологом, которого захватила в плен местная принцесса. В ожидании, чего ей захочется больше – секса или мяса.
– Долго спишь, – буркнул Борух, допивая утренний кефир над тарелкой из-под овсянки.
Темноокая и пухлозадая женщина Анна Абрамовна ловко и нежно женила на себе бравого майора, и теперь тщательно присматривала, чтобы ценный трофей сохранялся в хорошем состоянии. Это включало в себя отказ от курения, здоровое питание, ограниченный алкоголь и, разумеется, никакого кофе. Бывшему закоренелому холостяку это внимание льстило больше, чем напрягало, но на Артёмов поднос он посмотрел с некоторой завистью.
– Да говно этот кофе, ты ничего не теряешь, – с сочувствием сказал Артём. – Только что вздёргивает с недосыпу.
– Всё равно хочется… – вздохнул Борух. – Но моя всегда как-то узнает. Раздатчицы ей, что ли, докладывают?
– Олега давно видел?
– Третьего дня. Сейчас в рейсе опять. Потащил караван с грузом куда-то. Операторы перегружены, сам знаешь.
– Знаю…
– Он говорил, через неделю вернётся, будет выходной пару дней. Надо бы собраться, посидеть нормально.
Борух допил кефир, печально посмотрел в пустой стакан и потащил поднос с посудой в посудомоечный агрегат, стоящий в углу. Брякнула железная дверца, звякнула тарелка.
– У нас там сегодня совещание, вроде… – обронил он как бы между прочим, проходя мимо столика. – Может, скажут наконец, что за хрень творится.
У Артёма сразу испортилось настроение – ничего хорошего он от совещания не ждал. В последние дни в воздухе ощутимо веяло тревогой и скорее всего новости будут неприятными.
– Включайте,