больше места? Пыль плодить? Квартира тут утилитарное помещение, в которое приходят спать.
Артёму, считавшему себя законченным индивидуалистом и сидевшему годами в позиции «мой дом и есть мой мир», сначала всё это было довольно дико, но потом оказалось, что роль «лишнего человека», которую он играл в мире прежнем, абсолютно нелепо выглядит в социуме, испытывающем жесточайший кадровый голод. А главное – в мире, полном реальных, очень настоящих, интересных и крайне важных задач. Правда, писать фантастику он бросил. Теперь она стала его повседневной работой.
В дверях Артём столкнулся с девочкой лет тринадцати, которая катила тележку с ведром, тряпками, шваброй и пылесосной оснасткой – шлангом и щёткой, которые подключаются к разъёмам вакуумной системы уборки дома.
– Ой, вы ещё здесь? – удивилась она. – Время уборки!
– Привет, Катя, – поздоровался он с ней. – Уже ухожу. Как твои дела?
– Всё хорошо, спасибо! – широко улыбнулась девочка. – Но я последнюю неделю у вас убираю.
– А что так? – расстроился Артём.
Катя ему нравилась – рыжая, чуть тронутая солнечными веснушками по молочно-белой коже, симпатичная и очень весёлая девочка. Он часто думал, что у них с Ольгой могла бы быть вот такая дочка.
– Седьмой класс же! – укоризненно сказала она, удивляясь, что можно не знать очевидного. – С понедельника у нас вместо общей трудовой практики будет специализированная.
– Ого, уже седьмой! – улыбнулся Артём. – Как ты быстро выросла! И куда собираешься?
– Не знаю пока… – встряхнула огненно-рыжими хвостиками школьница. – Всё такое интересное…. Вчера нас возили на молочную ферму, там телята смешные! А сегодня на гидростанцию поедем, там тоже, говорят, очень здорово!
– Ну, удачи! Я буду скучать, я к тебе привык уже.
– Не скучайте, – засмеялась девочка, – вместо меня будет Настя из пятого «Ж», она хорошая!
Детей в Коммуне было очень много. Жестокий популяционный кризис предыдущих поколений, сильно повыбитых борьбой за существование, пытались выправить активным стимулированием деторождения. Этим и было вызвано сильное смягчение нравов в области семейной жизни – от советских чуть ли не к вудстоковским. Внебрачные связи не осуждались, секс был более отделён от отношений, чем обычно. Социальные нормы вообще очень легко гнутся под текущие необходимости, а тут ещё и гендерный перекос сработал – как это обычно случается, спасавшие жён и детей мужчины их по большей части спасли, но сами выжили далеко не все. В поколении Первых на одного мужчину приходится шесть женщин. Второму пришлось полегче, но и там вышло один к трем, и только к третьему положение начало потихоньку выравниваться. Так что рожали тут много, и дети бегали жизнерадостными стайками повсюду. Возможно, некоторые из самых мелких имели гены Артёма – в обязанности каждого здорового мужчины входило пополнение банка спермы, и он регулярно