что могут ваши шаманы? – спросил я Айсака. – В чём их сила?
– Много чего, – ответил он. – Даже слабый шаман может разговаривать со зверями и птицами. И даже ненадолго вселять в них свой дух. Например, надо шаману увидеть, что происходит далеко-далеко. Он вселяет свой дух в орла и видит всё, что видит орёл.
– Удобно, – одобрил я. – А тело в это время что делает?
– А тело лежит возле костра, и его охраняют друзья шамана.
– А вот это не очень удобно. Ну, а сильный шаман что может?
– Ого!
Глаза Айсака снова загорелись.
– Сильный шаман может вселить в человека дух зверя. И наоборот!
– Как с тем медведем? – невзначай уточнил я.
– Ну да, – закивал Айсак и спохватился. – С каким медведем?
– Брось прикидываться, – улыбнулся я. – Я знаю, что вы заколдовали человека и превратили его в перекидыша.
Глаза Айсака пугливо стрельнули в сторону.
– И этого вашего Барджиля я один хер поймаю. И жопу ему надеру, чтобы не пакостил.
Айсак опустил голову и замолчал. Чупав беззаботно похрапывал, растянувшись на еловых ветках. Мыш неподвижно сидел на носу плота и не обращал на нас никакого внимания.
– Немой!
Один из водяников с шумным всплеском вынырнул возле плота.
Бля! Напугал, чёрт бородавчатый!
– Немой, тут рыбы полно! Голавли – вот такие!
Водяник развёл в стороны длинные перепончатые лапы.
– А раки на дне так и кишат! Наловить?
Раки?
Вдруг остро кольнула память. В ней всплыла почти забытая картина: бар у ворот военной базы, светлое пиво в больших стеклянных кружках. Весело хохочущие парни, алчно улыбающиеся девицы в обтягивающих коротких платьях. И варёные раки на синей пластиковой тарелке. Полкредита за порцию.
Картинка промелькнула и исчезла. Осталось только воспоминание о вкусе и еле уловимое сожаление.
– Раки? – переспросил я. – А налови! Вечером сварим на костре!
Водяник бесшумно провалился под воду.
А я перевёл взгляд на медленно уплывающий берег, пытаясь вспомнить ещё что-нибудь из прошлой жизни.
– Немой! – спросил Айсак. – Можно я бубен возьму? Мне каждый день заниматься надо. Иначе не смогу стать шаманом.
Я подумал и кивнул.
– Давай! Только не очень громко. Вполсилы можешь?
– Конечно! – обрадовался Айсак и достал бубен.
Он легонько пробежался длинными пальцами вдоль деревянного обода. Потом пальцы запрыгали по туго натянутой шкуре, выстукивая сложный и быстрый ритм. Одна дробь сменяла другую. Временами они повторялись, образуя чужой, но чёткий рисунок.
Чупав заворочался на лапнике и перевернулся на другой бок. Мыш оставался неподвижен. Айсак закрыл глаза и целиком отдался музыке.
Я глядел на бегущие мимо разноцветные кусты, на то, как колышется в речной воде их отражение, когда волна от плота достигает берега. И вдруг отчётливо увидел возле воды высокого человека в длинном разноцветном