и она настолько яркая по сравнению со мной, как может быть только оранжерейная сортовая роза по сравнению с придорожным простеньким лютиком, чудом выросшем в гудроновой дорожной пыли.
И почти на каждой фотографии Рубинов обнимал её – то за талию, то за плечи, и, казалось, вовсю наслаждался этим процессом. Голливуд. Карибские острова. Кинозвезда-миллионерша. Мало того, что миллионерша, так ещё и писаная красавица. Я вдруг поняла, что это конец. Теперь Филипп Рубинов был потерян для меня навсегда. Более чем смешно было бы думать иначе. Только человек, полностью лишившийся рассудка, мог бы подумать о том, что после такой женщины, как эта изломанная Хуана, можно вернуться ко мне. А я не была сумасшедшей. Я всегда гордилась – по крайней мере до зимы – тем, что живу в реальности. И реальность заключалась в том, что рядом с Рубиновым на пляже нежилась красотка-мексиканка. Не я.
Я тупо смотрела в иллюстрированные страницы, закусив губы, чтобы не заплакать. Изо всех сил кривила в улыбке рот. Мне казалось, что меня ударили. Наверное, это действительно было именно так.
Я всё смотрела и смотрела, не переворачивая страницы, и не заметила того момента, как рядом со мной возникла хозяйка дома. Она пролепетала – мол, это старый журнал, если хочешь, можешь его забрать. Я натянуто улыбнулась и отказалась. Тогда она, стараясь быть любезной как, скорее всего, строго приказал её муж, вдруг вспомнила, что у неё есть альбом репродукций Филиппа Рубинова. Ей кто-то подарил.
Знаете, есть такая хорошая поговорка: бутерброд всегда падает маслом вниз. Дальше всё произошло именно по такому закону подлости. Мало того, что я изо всех сил держалась, чтобы не разрыдаться, так вдруг, как по мановению «волшебной» палочки, все в комнате услышали наш диалог с хозяйкой, и обернулись к нам. Мгновение – и все в голос заговорили о Филиппе Рубинове, о его известности и, конечно, о его богатстве. И сразу отреагировали на статью, которая была открыта мной.
– С ума сойти, какая красотка! А этот Рубинов хитрый бес, такую девку отхватил.
– Был бы поумней, сразу бы на ней женился, всё-таки миллионерша. Хотя ради такой фигуры и нищую можно вытерпеть.
– Рубинов? А мне никогда не нравились его картины! Они какие-то искусственные, как будто он фотографии раскрашивает. Абсолютно никакой жизни! Стоит безумно дорого – а, спрашивается, за что?!
– Рубинов? Да обычный мазила! Шарлатан! Рисовальщик мёртвого искусства! Но жутко хитрый бизнесмен. Научился втюхивать свою мазню разным лохам на Западе, тем и прославился. У нас на арт-рынке на каждом углу по пятьсот штук таких рубиновых, копии с «Трёх богатырей» Васнецова продают. И эти копии, если по-честному, намного лучше бездарной и дешёвой мазни Рубинова.
– Точно! Эти бизнесмены от искусства не имеют ни вкуса, ни мозгов. А Рубинов вообще хуже их всех. Я и то лучше нарисовать могу!
– А вы думаете, он женится на этой девке? На кой хрен он ей нужен, старый козёл! Наркоман вообще, наверное. Они там все в этой