двум неделям! Я всегда буду такой, и ради двух ничего не значащих недель не буду себя менять!
Я ожидала вспышки нервов, крика, нового потока оскорблений, но я совсем не ожидала того, что он сделал. Через всю кровать Рубинов потянулся ко мне, а потом просто обнял, как маленького ребёнка, обнял успокаивающим жестом за плечи.
– Я разговаривал с тобой как со взрослой, а ты просто ревнивая маленькая девочка! Я на это как-то не рассчитывал. Что ж, учту на будущее.
– Какое будущее? Ты сам сказал, что будущего не будет!
– А две недели?
– Да уж, огромный срок жизни! Может, тебя ещё на мою свадьбу пригласить?
– Пригласи. Только я не приеду. Потому, что когда придет приглашение, я успею тебя забыть.
– Договорились. Одним ртом на свадьбе меньше. Выгоднее платить!
Рубинов рассмеялся. Я не понимала причины его смеха. Я не понимала, почему так лихо, изо всех сил, озорные, задорные и яркие чёртики пляшут так ярко в его глазах.
– Ты уже знаешь, что мне ответить, моя маленькая девочка?
– Я не твоя маленькая девочка.
– Ты знаешь, что мне ответишь?
– Я поеду с тобой в Крым.
– Ты уверенна? Я не тороплю. Ты можешь хорошо обдумать своё решение!
– Я обдумала. Я поеду с тобой в Крым.
– Ты принимаешь все мои условия?
– Принимаю.
– И ты гарантируешь, что не устроишь мне никаких осложнений? Что мне не придётся отправить тебя домой раньше срока?
– Гарантирую. Я уеду, если ты захочешь этого, раньше. Но никаких осложнений не будет. Даю слово.
– А знаешь… – Рубинов снова обнял меня за плечи, – а знаешь, мне такая вещь пришла в голову… Может, со всеми этими условиями я поспешил? А может, я влюблюсь в тебя до безумия?
Я не знала, не могла понять, смеется он, шутит или говорит правду. Только почему-то в тот момент почувствовала сильную боль. Эта боль пронзила меня, как внезапный удар, боль которого немного смягчена от его неожиданности. Но всё равно боль есть, и от неё не хорошо. Поэтому довольно резко я высвободилась из его объятий, и, встав с кровати, принялась одеваться. Рубинов наблюдал за мной с какой-то странной ухмылкой. Я одевалась быстро и решительно. Рубинов меня не остановил.
«Я должна объяснить тебе что-то очень важное. Поэтому пишу тебе простое письмо, ручкой по бумаге. Признайся, ты сто лет не получал таких писем! И ты наверняка испытаешь радость от полузабытого ощущения чувствовать бумагу в своих руках, от того, как хрустит конверт. Но радоваться и ностальгировать ты будешь не долго. Это письмо не принесёт тебе радостные вести. Я убиваю тебя этим письмом. А может, и не убиваю, может, я преувеличиваю твои чувства, как всегда их преувеличивала. По крайней мере, я знаю, что ты никогда не испытывал ко мне глубокую, всепоглощающую любовь. И я, разумеется, тоже.
Ты, наверное, уже понял, о чём пойдет речь, и что никакой свадьбы не будет. Я буду невероятно многословной и напишу достаточно длинную речь. Но я хочу объяснить,