мы выходили из церкви, священник стоял на крыльце с женой – безмятежная демонстрация кружев, подбородков и щек, – церемонно пожимая руки удаляющейся паствы. Куэнс произвел на меня впечатление легкой воинственности. Нос у него был массивный, а рот малюсенький, словно съежившийся в испуге перед мощным носом, в то время как глаза казались нерешительными, будто удивленными, зачем они вовсе там оказались.
Когда мама представила меня Куэнсу, священник небрежно кивнул и повернулся к следующему прихожанину.
Но его жена поздоровалась со мной за руку. Казалось, она вот-вот нахмурится, но невидимые нити благопристойности растягивали губы женщины в подобие улыбки. Ее дряблые щеки грузно свисали, а маленькие глаза скрывались в глазницах, будто меткие стрелки, выслеживающие цель.
Дама кивнула, узнав нас, и сказала мне:
– Надеюсь, печальные события не повлияли на ваши планы на будущее. Вы собирались принять духовный сан?
Я глупо покачал головой и промямлил что-то невнятное. Посчитав меня недоумком, она разочарованно отпустила мою руку. Дама довольно ядовито улыбнулась Эффи и сказала:
– Мисс Шенстоун, с сожалением вынуждена сообщить, что ваша просьба касательно билетов отклонена.
Евфимия, настойчивая девушка, воскликнула:
– Удивлена, что все билеты уже проданы.
– Имеется в виду другое, мисс Шенстоун. Ваша просьба рассмотрена комитетом, и было принято решение о невозможности удовлетворить ее.
Эффи, не знающая латыни, обладала стоическим духом в гораздо большей степени, чем я, поэтому спокойно восприняла ответ женщины.
Потом случилось что-то очень странное. Дама под вуалью теперь стояла за нами. Миссис Куэнс бросила на нее колючий взгляд и, повысив голос, произнесла:
– Вы можете преуспеть, если обратитесь напрямую к лорду Торчестеру. Незнакомка добьется у него гораздо большего, чем жена простого священника.
Я присоединился к маме с сестрой, и мы медленно пошли по гравийной дорожке в сторону ворот, словно уцелевшие ратники с поля боя. Мама слышала каждое слово этой ядовитой тирады и выглядела измученной и раздавленной.
Когда я проходил мимо дочерей священника, та, что помоложе, уронила зонтик. Я подхватил его и подал ей, и девушка с благодарностью мне улыбнулась. Старая дама, сопровождавшая их, сказала:
– Благодарю, молодой человек. Очень любезно с вашей стороны.
(Буквальный смысл: отвратительный самец, как смеешь ты смущать девственную скромность моей подопечной.)
– Надеюсь мой сын ведет себя пристойно, – сказала мама.
(Буквальный смысл: уж не думаешь ли ты, что мой сын пытается приударить за такой бесстыдной девчонкой.)
Пожилая дама повернулась к маме и произнесла в самой почтительной манере:
– Прошу прощения. Я не знала, что этот молодой джентльмен ваш сын.
Это была невысокая пожилая женщина с маленьким круглым пенсне, которое постоянно падало с носа. Она находилась в вечном движении, как мелкое животное,