куда несколькими минутами раньше ушуршали загадочные личности с тяжелыми мешками на спинах. – Добежим до Базисной, там целых три точки. Может, хоть на одной чего-нибудь осталось.
Когда они проходили мимо магазина, Юрий Алексеевич заметил двоих парней, валявшихся на траве. «Те самые, – подумал он. – Притомились, бедненькие. Перли что-то на самом деле тяжелое. Ну и ладно. Мое какое дело?..» Он высморкался в траву, повернулся к Максу:
– Как думаешь, – Юрий Алексеевич запустил руку в задний карман брюк, – может, дунем слегонца, чтоб не так тяжело бегать было?
– Дунем? – Макс остановился. – А у тебя есть?
– Ну-у… на косячок натрясу. Вчера с Даосом раскуривались. Маленько осталось.
– Так что ж ты молчал? С этого и надо было начинать!
Они присели на лавочку. Юрий Алексеевич достал свернутую в пакетик бумажку, аккуратно развернул ее, стараясь не рассыпать содержимое.
– Давай, давай, давай, – забормотал Макс, забирая у него пакетик, – я сам. А то еще рассыплешь…
Не выпуская пакетика из левой руки, правой он достал из кармана рубахи папиросу, дунул в нее, выстреливая табачное содержимое и уцепившись зубами за кончик картонного мундштука, потянул бумажную гильзу к себе. Оторвал лишнее, затем придал папиросине нужную форму. На то, чтобы забить косяк, ему понадобилось не больше двух вдохов. Пустой пакетик полетел под лавку.
– Ну вот, – изрек Макс, закручивая папиросный кончик, – совсем другое дело.
– Ловко у тебя получается, – отозвался Плотник. – Прямо как пылесос.
– А то! – Макс щелкнул зажигалкой. – Опыт – сын ошибок трудных… Покури с мое, не так научишься.
Он глубоко затянулся и передал папиросу Юрию Алексеевичу. Трава была высший сорт. Он сам покупал ее еще во вторник, а уж в траве-то Юрий Алексеевич толк знал. По большому счету, из всей наркоты это было единственное, что его еще чему-то учило. Все остальное давно превратилось в болезненное, утратившее свой первоначальный смысл пристрастие.
Дым наполнял легкие, приятно обжигая горло. Тело тут же отозвалось бурей самых положительных переживаний. От горла к ногам, а затем по спине и к затылку пробежал легкий холодок. В мозгу что-то зашевелилось. Серый в предрассветных сумерках, кустарник напротив начал восприниматься пульсирующими вспышками. Неожиданный подарок перед настоящей дозой тело восприняло если и не с радостью, то весьма благосклонно. Трава была то что надо!
Юрий Алексеевич, передав папиросу Максу, некоторое время удерживал дым внутри себя, а затем потихоньку, тоненькой струйкой выпустил его наружу. Не успевшие внедриться в кровь канабиноловые молекулы растворились в весеннем воздухе. «Пускай и природа оттянется, – подумал он с благоговением. – У нее берем, ей и вернуть должны…»
– Да-а-а… – протянул Макс, – воистину понтовая дурь.
Они добили косяк, встали и продолжили движение к цели. Теперь это движение воспринималось совершенно иначе. Не было прежней озабоченности, не было (…снежок…)