губы слегка вздёргивается. Она отрицательно качает головой и идёт собирать свои мячики, ничего мне не ответив.
– Как тебя зовут хоть? – кричу я ей, когда она беззаботно удаляется. Но вдруг притормаживает и кидает на меня очень странный взгляд.
– Светлана, – не повышая голос, отвечает она и отворачивается, продолжая идти.
– А я Валера! – кричу ей вслед. – Ой! Нет! Лера я, Лера!
Но Света больше ничего не говорит, даже не оборачивается, стремительно покидая место происшествия.
У моей спасительницы ноги от ушей и осанка как гитарная струна. Бархатная медная коша.
У меня текут слюни, когда я думаю о ней всю обратную дорогу, пытаясь отыскать проход к нужному дому среди тёмных дворов.
Мне удаётся выйти к Леркиному подъезду спустя пятнадцать минут.
Уже в лифте я открываю бутылку водки и делаю мощный глоток, морщась от отвратительного послевкусия. Я не поскупился и взял хорошую, но лучше от этого водяра не стала.
А может, просто бухло в Муторае лучше. Не такое отвратительно, как здесь, в Москве.
Или всё дело в теле?
Прошло какое-то время, я и щекой стекло в кабине лифта протёр, обмолвившись парой фраз с единственным собеседником – самим собой в отражении зеркала.
В общем, из лифта выхожу не сразу. И ещё какое-то время плетусь по коридору, собирая всю пыль и грязь со стены плечом.
По пути я вдруг замечаю чью-то фигуру в самом конце коридора, что подозрительно отирается напротив моей двери.
Мне неожиданностей на сегодня хватает по горло. Я привлекаю внимание неизвестного гостя в привычной манере:
– Чё там трёшься? – Но мне это плохо даётся. Я чувствую, как накатывает очередной позыв, и сползаю по стенке на пол.
В этот же момент слышу бодрый цокот приближающихся каблуков. Чьи-то руки сгребают меня за плечи, и патлы щекочут лицо.
– Лера, твою мать! – взволнованно щебечет ночная гостья, пока мне и хорошо, и плохо, и снова тянет блевать. – Ты зачем так нажралась? Ты же не пьёшь совсем! Лера?.. Лера, блядь!
Меня распирает на похохотать. В перерывах между тошнотой и катанием по полу сконфуженная незнакомка пытается заманить меня домой. Но я не так прост, как ей кажется. Я легко, как мне кажется, уворачиваюсь от цепких наманекюренных рук и щёлкаю её по носу, после чего на коленях медленно ползу обратно к лифту в попытке сбежать.
Мне бы на свежий воздух, а что дальше делать – хуй его знает. Под машину сигануть или на каких-нибудь ещё имбецилов нарваться, чтоб по башке приложили хорошенько.
Мне совсем здесь не в радость киснуть. В Москве. В бабьем обличье. Я ж Валерка Рыков из Муторая, у меня всё до двадцати пяти лет схвачено. Нет никого, кто мог бы мной управлять. Нет никого, кто мог бы меня напугать. Я сам себе хозяин. Кузнец своего счастья!
Крепко обняв меня за пояс, девица в каблуках всё-таки соскребает с пола то, во что я превратился – мягкую разъярённую субстанцию.
Я пытаюсь ухватиться за стены, отошедший угол линолеума, но у меня ни ногтей, ни сил в руках, вообще ничего,