Лека Нестерова

Черепаха. Стихотворения


Скачать книгу

ее такую приласкает, Кто спящую ее перевернет?

      Она во сне Терпандра ожидает, Сухих перстов предчувствуя налет.

О.Э.Мандельштам

      © Лека Нестерова, 2023

      ISBN 978-5-0060-5480-6

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      ХХХ («Золотою монетой…»)

      Золотою монетой —

      за жизнь, за грехи —

      Золотою, орлёною, неходовою —

      Расплачусь. Белым светом,

      свернувшись в стихи,

      Расплачусь, и за милость мне эту с лихвою.

      Мне б прожить только – тонко

      по краю пройти:

      И земного не взваливать бремени,

      И во Царствие Божие не забрести,

      раньше времени.

      Мне б прожить – как слепому,

      держась за плечо

      Невесомое Духа Святого,

      Пусть ведёт, пусть несёт, —

      а мне всё нипочём

      В этих сумрачных, душных чертогах

      Изгнанья…

      Тополиной листвы – золотой! —

      Брошен сверху. Есть, чем расплатиться

      За чернильный в тетради живой завиток

      И за чистую снова страницу.

      Чужбина

      О, в сумеречность густоты дерев, —

      Когда подёнщиной стреножен и задавлен,

      Идёшь – вдруг глянешь: там звериный зев

      Чужбины снова тебе явлен.

      Хоть и сшивала хирургическая нить

      Всех долгих лет, сшивала и лечила.

      Но – нет, родная сердцу выть

      Всё так и держит, никому не уступила.

      И я смотрю в зияющий простор:

      В нём всё, к чему так непривычен взор.

      Но манит он, и тянет, и прельщает.

      Куда опять? Молчит, не обещает.

      И, крадучись, как будто холодок

      Тревожной радости подступит нестерпимо…

      И так всегда и всюду: словно рог

      Свой носорог, несу тебя, чужбина.

      И кажется порой, что, отродясь,

      Везде чужой – и обрываешь связь

      С такой же лёгкостью, как скорость рвёт перроны,

      Как тащат в сумрак свой насупленные кроны.

      Магнитный город

      Дворики и улицы кривые —

      Грузно ниспадающий изгиб.

      От объятий выгнуться – живые, —

      Ветром расцелованы, могли б.

      Но чутьём каким-то заунывным, —

      И непобедимым потому, —

      Кто вас проводил по этим дивным

      ХОлмам разухабистым в дыму?

      Вопреки и дыму и угару,

      Вопреки безвкусицы иной…

      Улицы и дворики, на пару,

      Ну-ка, прогуляемся со мной!

      Я вас пожалею, неприютная,

      Павшая былинкой, где пришлось.

      Мне всё ближе небо это мутное,

      Этот чад – мой ветреный авось.

      Как трубили гибельные своды! —

      В ночь тащил трамвай людской поток.

      Как, дрожа тельцами, антиподы

      В сторону бросались из-под ног!

      Как висели долго отчужденьем,

      И душа пугалась им в ответ.

      И миров недавнего крушенья

      Всё стоял перед глазами свет.

      Нужно было дням остановиться.

      Пристальность, как пристань, обрести.

      Чтоб, с ухваткой дошлого провидца,

      Эту весть, как ножичком сгрести.

      Вот она – вуалью погребальной

      Словно веет, а под ней – глаза;

      Вот она – историей опальной

      В тех глазах – убитых небесах.

      Вот она, вся суть её келейная, —

      Сквозь ячейку – ясно и легко.

      «Вот она!» – былинкою отдельной,

      Я – за ней, с попутным ветерком.

      Но, раскачиваясь и держась за нити

      Шёлковые, – боязно порой

      Мне от этой утончённой прыти,

      Навсегда увлекшей за собой.

      …Ах, прогулка нынче удалась нам!

      И, в истлевшей пачкаясь золе,

      Хнычет луч средь веток, так опасно,

      Грузно ниспадающих к земле.

      Молния

      О, что-то случилось!

      О, что-то такое случилось!

      В заснеженный март