цветом придорожным —
Один удел – дружить
С пыль – словом «невозможно».
Над пылью и цветком
Бог-Слово год от году
Возмездья тёмный ком
Подхватывает с лёту.
Песня в золе
Посвящается погибшим в терактах в Волгограде
31 декабря 2013 г.
Грустные люди на грустной земле
Грустные песни катают в золе.
Слышат, как быстро сгорают их дни,
Годы, эпохи – стволовые пни
С мощным набором священных колец…
Ввинчены, загнаны в скорбный венец,
В круг пепелища… Ну, песню катай!
Дух этот тёмными ртами хватай!
Слышится песня не тем, кто поёт,
А только тем, кто её не вернёт.
ХХХ («Холодных зим предчувствие, предвестье…»)
Холодных зим предчувствие, предвестье
Ложится нА землю опять.
Греха ли смертного, иль мести
Вновь эта горькая печать?
Но неспроста – и вновь, и вновь по кругу:
Бесснежье, ветер, резкость и мороз, —
И прячет зверь в промозглый угол
Свой чуткий нос.
Бесснежье…
Улиц обнажённых
Зияют рёбра, веточка дрожит,
И южных чад, морозом сокрушённых,
Немая тать по улицам спешит.
И тишина – такая! – непривычно.
Лишь гулкость звонкая повсюду разлитА,
Что скажешь слово – тут же эхом зычным
Ударится в хрустальные уста.
И снова отзовётся в подневольном:
Холодных зим предвестие верно…
Но выпал снег с утра в Первопрестольной!
Верти, Зима, своё веретено.
ХХХ («Только ночь. И сверчок в ночи…»)
Только ночь. И сверчок в ночи.
Кто там шепчется? Всё – молчи.
Кто там время торопит вспять?
Всё равно ничего не понять.
Звёзд просыпалась с неба горсть…
Долгожданный нейдёт к нам гость.
Туго стянута кожей дней
Тайна вглубь уходящих корней.
Скоро ль, скоро пробьют ключи?
Ночь.
И громко – сверчок в ночи.
Жди весны
«Говори, говори,
Там никто всё равно не услышит.
Как в печи прогорит
Пусть и жарким дыханьем надышит.
Но пристроившись в ночь,
Жди весны долгожданнее прежней…» —
Так мне, к жару охоч,
Нашептал полусонный валежник.
Полудикий старик,
Этот жар твой смертельный так молод!
Он схватил и проник,
Всё минуя, сквозь всё – полусонное соло.
ХХХ («Между закатом и зарёй…»)
Между закатом и зарёй
Во тьме ночной никто не спит.
И, словно он с землёй сырой
Самой без страха говорит.
Тысячелетья вороша,
Не успокоится душа.
Скорее мир она обрушит,
Как тесно скроенный наряд.
Т а м всюду рубища горят…