назревающего разочарования, он навис над щуплым товарищем всеми своими богатырскими килограммами и метром восьмьюдесятью пятью, – Олег! Это надо пить!». Работяги, постоянно обитавшие в общежитии, где нашлось место и стройотрядовцам, были приручены студентами, точнее, их вожаком, радикально и сразу. В ответ на хамский, судя по всему ногой производимый, стук главного аборигена в дверь комнаты, Боб распахнул оную и без лишних слов поверг агрессора на пол безжалостным, снайперским ударом в пах, после чего закрыл дверь и вернулся к своему прежнему занятию, а именно трогательной партии в шахматы со стройотрядовкой Машенькой. Следующий позыв из коридора был робким и просительным, точно кот скрёбся в дверь.. Когда Боб вновь явился пред недавно поверженным, тот чуть ли не на колени рухнул, умоляя не метелить сразу, но ранее выслушать. Словом, все недоразумения так или иначе разрешились, и вечером того же дня состоялась общая попойка студентов и работяг на территории местных жителей, закончившаяся, как ни странно, вполне тихо и мирно.
Новогоднюю дискотеку в новой общаге организовал институтский комитет комсомола. Не знаю, из каких именно учебных групп понабрали в комитет столь умных, хороших, доброжелательных, инициативных ребят, но именно в недрах этого с позволения сказать молодежного штаба родилась бредовая идея сделать вход на праздник по пригласительным билетам. Для воплощения задуманного в жизнь плацдармом была избрана столовая на втором этаже, довольно обширное помещение без единого намека на принадлежность к общепиту. Новое общежитие, дом о пятнадцати этажах с одним входом, вообще отличалось какой- то внутренней немощью. Кроме так толком и не заработавшей никогда столовой, плоские батареи – макаровки в комнатах практически не давали тепла, а электрооборудование то и дело сбоило, нагружаемое сверх меры самодельными нагревательными приборами, вдобавок датчики пожарной сигнализации в комнатах не подавали никаких признаков жизни. Впервые зайдя в комнату, где нам предстояло жить, Боб критически оглядел пластмассовые конуса на потолке и молча поджег зажигалкой газету, которую до этого держал в руке, вознеся факел поближе к чуду технической мысли. Никакой реакции от датчиков не последовало. Боб встал на стул и, закурив сигарету, долго и сосредоточенно обдувал устройство табачным дымом. Потом спрыгнул на пол и удовлетворенно произнес: «Ни рефрена они не пашут. Кури, Длинный!» Впрочем, я отвлекся. А весть о пригласительных билетах вызвала у населения общаги вполне законный вопрос, дескать, по билетикам пойдут девочки- скрипелочки и кобельки холуйские, а остальной «кобылке» то есть нам, куда деваться? Вопрос конечно звучал риторически, оттого без ответа и остался. В наших же пламенных сердцах затаился до времени неслышный возглас: «Ах, так? Ну ладно!».
Вход в столовую находился на первом этаже, попасть туда с улицы можно было не минуя туркинет и будку вахты. Очевидно предусматривалось,