Необходимость вылепить на лице добродушную улыбку потребовала экстраординарных усилий. Он подошел к столу.
– Бал Терпсихоры! – отметил он с необычной ноткой грусти.
Молчание. Все смотрели на танцующих. Забыв о публике, Элизабет и Веррэлл кружились и кружились, туфли их плавно скользили по гладким бетонным плиткам. Лейтенант танцевал с изяществом, не уступавшим его верховому искусству. Патефон томно выводил «Птичку», песенку, что чумой разнеслась по свету, заразив даже бирманскую глухомань.
Спой, птичка, как дойти до до-ома?
За-акат погас, и сил уж нет.
Свалил меня стаканчик ро-ома,
Но ско-оро оживит рассвет!
Стараниями неустанно возвращавшей патефонную иглу на край пластинки миссис Лакерстин, нудная ерунда снова и снова сотрясала ароматный вечерний воздух. Луна, как разметавшаяся на мятых облаках страдалица, измученно глядела вниз. На удивление согласная в пластическом дуэте пара, белея в полутьме единым силуэтом какого-то диковинного зверя, танцевала без устали. Мистер Макгрегор, Эллис, Вестфилд и мистер Лакерстин наблюдали, руки в карманы, не размыкая рта, не сгоняя облепивших лодыжки москитов. Кто-то заказал выпить, но виски горчило. Джентльменов грызла жестокая зависть.
За весь вечер Веррэлл ни разу не пригласил на танец миссис Лакерстин, ни единым словом не перемолвился с остальными европейцами, просто еще в течение получаса монополизировал Элизабет, а затем, кратко пожелав Лакерстинам (только им) доброй ночи, покинул клуб. Элизабет осталась в тумане счастливых грез. Он пригласил на прогулку верхом! Он предложил воспользоваться его пони! О! Она даже не заметила вызывающей грубости крайне раздраженного ее поведением Эллиса. Домой Лакерстины вернулись поздно, но дамам было не до сна. Лихорадочно переделывались узковатые для Элизабет тетушкины бриджи.
– Надеюсь, дорогая, ты умеешь справляться с лошадью?
– О да! Мне дома довольно часто доводилось ездить верхом.
Опыт ограничивался десятком случаев в подростковом возрасте, но уж как-нибудь она справится. Рядом с лейтенантом Элизабет готова была оседлать даже тигра.
Когда брюки удалось подогнать как надо и девушка примерила их, мадам Лакерстин вздохнула. Племянница смотрелась восхитительно, просто восхитительно! Страшно подумать, что не завтра, так послезавтра им предстоит на недели, может, месяцы, уехать в джунгли, за многие мили от блистательного холостого лейтенанта. Какое несчастье! Наверху, прощаясь перед спальней, миссис Лакерстин чуть помедлила. Она решилась на безумную жертву. Впервые обняв Элизабет с признаками некой реальной теплоты, тетя сказала:
– Дорогая, покинуть город сейчас было бы просто постыдно!
– Да, тетя.
– Так вот что, моя дорогая! Твой дядя отправится один. Мы не поедем в эти ужасные джунгли. Нам не стоит, нельзя уезжать из Кьяктады!
Жара