потёрла голую шею. Первое, что она сделала сегодня утром – попросила мастера Фэй укоротить ей отросшие волосы. Досадливо отмахнувшись от уговоров, она равнодушно наблюдала, как от быстрых щелчков острых ножниц кружат вниз тёмные пряди.
– Оказалось, что я уже слишком привыкла к короткой стрижке. Да и жара просто невыносимая, а так хотя бы немножко полегче.
– И не говори. Хорошо, что ветер теперь северный. Я сегодня под утро даже окно закрыла.
Арда, рассеянно глядя, как Стелла аккуратно намазывает масло на свежий горячий хлеб, снова потёрла шею.
Единственное, что изменилось после стрижки – волосы перестали прилипать к коже. А вот приятного холодка, как это бывало раньше, она не ощущала. Как и северного ветра, как и облегчения от присутствия Стеллы. Но она не знала, как начать этот разговор, поэтому спросила:
– Как твоя работа в лечебнице?
– Ты знаешь, намного интереснее, – оживилась Стелла, – вчера меня наконец допустили к раненым. Клянусь богами, если бы меня еще немного продержали в первом покое, я бы попросилась чистить выгребные ямы.
– Что, неужели всё настолько плохо? – Арда улыбнулась, представив холёную подругу за таким неэстетичным занятием.
– Беспросветно. Как по мне, туда совсем не обязательно сажать мага-целителя. Отвар от боли в животе, припарка от мигрени и порошок от бессонницы. Даже обезьяна бы справилась.
– Больные не виноваты, что ты такая привереда. Уверена, если бы они знали, как тебе скучно лечить обычные болячки, постарались бы подцепить что-то менее банальное.
– Хорошо тебе издеваться. Тебя вот почти сразу направили в секцию экзотических растений. Вот что бы ты сказала, если бы столько времени только полола сорняки?
Ещё немного поворчав, Стелла глянула на настенные часы, встрепенулась и сказала:
– Десять минут до конца завтрака. А ты почему ничего не ешь? Опоздаем!
– Я не голодна, – ответила Арда.
И соврала. На самом деле, есть хотелось довольно сильно. Вот только она не могла заставить себя притронуться ни к горячему хлебу, ни к исходящей паром каше.
Оставалось надеяться, что к обеду подадут что-то холодное. Надеяться на то, что к полудню ей станет не так жарко, Арда даже не пыталась.
***
В очередной раз едва удержав равновесие, Феликс выругался сквозь зубы и вдавил пятки в бока лошади. Та виновато встрепенулась, ускорилась и стала старательнее поднимать ноги. Но Феликс знал, что её усердия хватит на пару сотен шагов, после чего она опять начнёт спотыкаться на ровном месте.
Мало того, что кобыла была ленива, вдобавок она оказалась очень тряской. Даже привычные к долгим поездкам, мышцы уже начинали возмущаться повышенной нагрузке. Тем сложнее было оставаться в седле, когда сонная кляча припадала то на задние, то на передние ноги, зацепившись за едва заметный корешок или кочку.
Но хоть Феликс с удовольствием бы высказал нерадивому конюху всё, что он думает о его подопечной, начиная с её лени заканчивая идиотской для служебной лошади