всего на два года, а дружим мы всю жизнь.
– Лори, – Луис провел рукой по лицу, его уши пылали. – Прости, я… Это не твоя мать?
Лорелея отступила, ее лицо исказилось в замешательстве. Луис смотрел на что-то за ее правым плечом. И она предпочла бы стоять и спорить с ним до заката солнца, лишь бы не видеть свою мать на улице. Меньше всего им нужны были новые сплетни.
– Лорелея! – кричала ее мать. Это был крик ужаса, слишком знакомый. Она часто слышала его тихими ночами.
– Удачи, – сказал Луис, широко распахнув глаза.
– Лорелея! – снова закричала ее мать. В голосе чувствовалось некоторое облегчение, но он все еще был полон паранойи и страха.
Все глаза гавани устремились на Лорелею, ожидая ее реакции, надеясь, что она предпримет что-то настолько восхитительно ужасное, что можно было бы обсуждать неделями.
Дорогая Богиня, порази их прямо сейчас, пожалуйста.
Глаза Луиса расширились еще больше, его взгляд остановился на Лорелее.
– Мне пора возвращаться к отцу.
– Ты ужасный друг, – зарычала на него Лорелея. – Не вздумай бросить меня здесь.
Луис проигнорировал ее и приложил руку к уху.
– Слышала? Звучит так, будто он пытается поднять корову или кабана, или что-то… ужасно тяжелое, – он развернулся и поспешил прочь, махнув Лорелее через плечо.
Предатель.
Она сложила ладони у рта и закричала ему вслед.
– Когда ты уедешь, я не стану по тебе скучать! – Очередная ложь. Порт Барлоу станет еще более унылым, когда Луис отправится на морские учения.
Чья-то рука схватила Лорелею за плечо, вырвав из раздумий, заставив повернуться лицом к владельцу руки. У Лорелеи защемило в груди при виде матери. Ее глаза блестели от слез. Темно-каштановые волосы собраны в спутанный узел. Лицо раскраснелось и пошло пятнами от рыданий. Полнейший и неоспоримый бардак.
– Где ты была? – костлявые пальцы с острыми ногтями впивались в плечо Лорелеи и трясли его. – Где ты была?
Видя потерянный взгляд матери, Лорелея поняла, что, вероятно, ей никогда не удастся собрать осколки ее души. Единственное, что она может – это добавить новых трещин.
Лорелея взглянула налево, затем направо – на замерших посреди улицы портовых трудяг. Поджав губы, сверкая глазами-бусинками, они сверлили взглядами дрожащую женщину со спутанными волосами в грязной одежде. Они смотрели на ее мать, как на сгнивший помидор, будто считали, что ее безумие может перекинуться на них, если они подойдут слишком близко.
Не следовало позволять этой сцене затянуться надолго, надо было сразу откликнуться на зов матери. Тогда было бы меньше поводов для сплетен. Богиня, она определенно худшая дочь во всем королевстве.
Ей всего лишь хотелось глотнуть свежего воздуха, приобщиться немного к нормальной жизни. Но в итоге это лишь еще больше разволновало ее мать.
Лорелея мягко высвободилась из хватки и обняла женщину рукой за плечи, притянув к себе.
Толпа смотрела, в их пылающих взорах уже читался новый ярлык, навешенный на