пока, наконец, не достала свободной рукой камешек из плаща и не ударила им по стеклу. Громкий треск раздался на всю округу, а за ним разлилась тишина. Израненная осколками и когтями Хозяйки, она умывала ладонями лицо, искала глаза, чтобы в беспробудной тьме показался выход из Избы. Нащупывая его пальцами, вдруг перестала чувствовать половицы, не успев схватиться за лестницу, рухнула прямо к печи, больно ударившись ногами и ребрами. Вдох давался с каждым разом все тяжелее. Свернувшись в клубок, Она тихо плакала, в слезах отражался свет Луны, подглядывающей из-за двери. Она плакала об оставленном доме, о лицах путников, о несбыточной мечте увидеть большее, стать большим, о невозможности больше сыграть в Игру, о еловых ветках, что искололи пальцы, о Тьме, которая так пугала ее тем, что была так на нее похожа.
Гора
Лучи солнца с трудом пробивались через щели ставней. Истерзанная Она спала на полу, безмятежно, будто ночи и не было вовсе. Мерно билось сердце, дыхание было спокойным – ей ничего не снилось. Проснулась она от того, что лес начал день пением птиц и легким ветром, потерявшимся в верхушках деревьев.
Обнаружив себя в избе напротив печи, она поднялась на локте, начиная внимательно оглядывать все, что вокруг. Поворот головы – картинка тех же декораций во тьме ночи, заполненная черной смолой комната, поворот – тусклый свет и мерный танец пылинок в воздухе. Ей уже не было страшно, она поднялась на чердак, стала подбирать осколки, жадно ища Ведьму, но находя только собственное отражение. Пазлом собирая их в раму, несмотря на все запреты, смотрела на рисующуюся картинку: ободранный плащ, растрепанные волосы, ссадины россыпью на руках и лице, колени в запекшейся крови. Странно было видеть себя такой, странно было, что ведьма исчезла так просто. Рядом с зеркалом валялся камень, победивший ночной ужас. Подобрав его, она еще раз внимательно посмотрела в зеркало. «Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень».
Озарением в голове сопоставлялись части огромного целого – это была Она. Ведьма, с горящими глазами, с беззубым ртом, от которой в жилах застывала кровь, чей мертвый язык проклинал каждого, кто взглянет на нее – это все ее обличие, таившееся всегда где-то внутри. Она вспомнила, как зашла в Избу впервые, среди книг нашла дневники, исписанные корявым почерком, это дом ее боли и злости, дом оставленных, где-то внутри леса. Дом, который не ждет гостей, лишь пугает путников сквозняком и черной смолой, а заколдованное пламя заевшей пластинкой рисует все самое светлое, что Она хранила в себе.
Все теперь казалось родным и понятным, Она сама попала в свою ловушку, как сотни путников, бежавшие в ужасе от этого места. Стало грустно. Кто останется жить здесь, на месте Ведьмы, кто защитит огонь и письма, кто подпоет сквознякам? Нужно было идти. Прощаясь с Избой, она не знала, когда вернется сюда снова, поэтому забрала с собой уголек и осколок зеркала, чтобы развести костер и следить за тем, как бы снова не появилась Ведьма.
Выйдя из Избы, Она увидела Гору. Что-то будто вело ее, дорога под ногами виляла,