лежать в маленькой каморке. Она уже не так золотилась и смиренно лежала, ожидая неизвестно чего.
– В сущности, – сказала ей палка из угла, – волноваться не о чем, лежишь и лежишь, все равно как время проводить. Вот как февраль придет, ты и поработаешь.
И железная палка предвкушала суровые февральские дни, когда наступал её звездный час. Когда её нарядят в прекрасное платье и она выйдет на площадь, и будут любоваться на неё, такую чинную.
А чьи-то руки заботливо клали стежки на холщовую ткань. «Этот красный цвет, так будет в тон золотой соломке!», – приговаривали они.
Соломку бережно укутали в прекрасные одежды, посадили на палку и вынесли на свет. Она увидела миллионы глаз с жаждой любопытства уставившиеся на неё. От смущения она зарделась ярким светом. А железная палка сияла гордостью.
Когда огонь потух, палку вернули в угол. В этом и весь смысл, – кивнула она.
А седой пепел соломы обнял пушистым одеялом землю, передавая ей память своего живого существования, питание и тепло.
МАРТ
Масленица
В его доме всегда светло. На рассвете он открывает ставни, высовывает сачок и ловит первые лучики. Они повисают над потолком крошечными яркими искорками. К вечеру маленькие солнца становятся больше, круглее и краснее, они тяжело зависают в воздухе. И тогда он вынимает самое расписное блюдо из серванта, укладывает стопкой на него пышные красные солнечные круги. Они еще теплые и пахнут медом. Их можно есть с мягким вечерним туманом или розовой кисельной зарей. И до утра его будет согревать теплое блаженство.
Днем он ходит поливать свой сад. Все деревьях тоненькие, веточка к веточке, немые, они спят в предутренней заре и просыпаются лишь в обед.
Я брожу по площади. Я заглядываю в глаза людей и вижу странное: у некоторых глаза как старая, высохшая кора дерева, за пустыми глазами лишь обыденные бытовые желания, таким людям стучи – не достучишься.
Но вот я чую запахи… У большой женщины волосы расцвели пышным букетом, у этой дамы волосы извиваются змеиным плющом, а у девушки в синем платье по плечам рассыпался пахучий вереск.
Я выхожу к морю. Когда-то давно мои волосы пахли миндалем, и я цвела пышной зеленью. Я смотрю на заходящее солнце, сколько сегодня лучей ты подарило ему? По морю плывут красные бумажные кораблики; в каждом из них беспомощный трогательный розовый лепесток. Это мои прощальные письма… Они плывут в медленную страну дарить вечное, там где солнце хранит свои лучи…
Солнце понимает меня и гладит последним ярко-красными лучом. От такого прикосновения я краснею… и вспыхиваю. Я тоже хочу быть ярким солнечным лучом. Но остается только ветер и свобода: сухая солома горит слишком быстро.
АПРЕЛЬ
Осел
По улицам Древнего Рима грустно ходил осел.
В выцветшей ленточке на шее было вышито его имя.
Он грустно водил туда-сюда ушами и вслушивался в человеческую речь. Она была суетливой, крикливой и почти