все ущелья,
осталось Цзинмэнь7 мне пройти,
Родные края —
позади, царство Чу на пути.
Равнина открылась
глазам за пределами гор,
Река рассекает
бескрайний зеленый простор.
Луна проплывает
по ясному зеркалу вод,
Растут облака,
словно город небесный встает.
А рядом по-прежнему
воды родимой земли,
Меня провожают
на многие тысячи ли…
В Цзиньлине смотрю на Янцзы
С Тибета до моря —
Чанцзян8 вьется тысячи ли,
Кружатся притоки,
как девять драконов вдали.
По землям срединным
бежит, заливая простор,
Кипучей стремниной
летит по ущельям меж гор.
Течет, где Династии
гибли одна за другой,
Где Уское царство
утратило прежний устой.
Но объединил Государь
земли все и народ.
Рекой полноводною
жизнь в Поднебесной течет.
И ныне Жэнь-гуну9
с удой возле синей воды
Гигантскую рыбу
ловить больше нету нужды.
В Цзиньлине на Западной башне под луной декламирую
Прохладно и тихо в осеннем Цзиньлине10,
тьма ночи сменила зарю,
Один поднимаюсь на башню и в дали
на Уские земли смотрю.
Сияет вода, в ней плывут облака,
набегая на город пустой,
Жемчужные росы, висящие в выси,
сочатся осенней луной.
И долго стою под луною, охвачен
глубокими думами, все ж
Так издавна было – того, кто поймет
твои мысли – не часто найдешь.
Но лучше не скажешь: «Сияет, чиста,
словно шелк отбеленный, вода…»
Однажды прочтя, эти строки Се Тяо
уже не забыть никогда.
Осенней ночью причалил у переправы Баньцяо, при луне в одиночестве пью вино, тоскуя по Се Тяо
Что там на небе?.. Ночные просторы пусты.
Яшмовый шнур – две звезды, что летят с высоты
Наискосок до старинных дворцовых руин,
Ярко сияют, во тьме озаряя Цзиньлин.
Древние воды как прежде светлы, словно шелк,
Чистый поток этой ночью холодной умолк,
Только струится сиянье закатной луны,
Отмели инеем утренним облечены.
С кем у Баньцяо напиться мне на берегу?
Древних поэтов, увы, я призвать не могу.
Славного друга