ком языке, и построчный перевод на русском от признанного шекспироведа, члена Союза переводчиков России А. А. Шаракшанэ, который проделал большую работу, смог учесть мнения многочисленных исследователей и отразить английские слова, фразы и идиомы в их значениях, соответствующих времени написания сонетов. Ознакомиться полностью с этим серьёзным трудом, а также с его собственными поэтическими переводами вы можете в книге Шаракшанэ А.А. "Сонеты Шекспира" М.: ИМЛИ РАН, 2018. – 384 с. ISBN 978-5-9208-0559-1; https://yadi.sk/d/B5q2wHnEG_of6Q.
Поэтому, если решите проверить подстрочник с помощью Яндекс-переводчика, имейте это в виду, и не удивляйтесь возможным расхождениям.
Я не ставил целью отразить в переводе каждое слово из подстрочника, к тому же это сделать физически невозможно, а постараться в ограниченной по объему форме понятными современными образами передать содержание. Сам С. Я. Маршак говорил, что только две трети из его переводов – это чистый перевод, а третья часть – лирика, в которой он вместе с Шекспиром высказал и себя. И поэтому я буду искренне рад за каждого, кто посчитает нужным сделать свой поэтический или вольный перевод, поскольку это очень познавательное и захватывающее занятие.
Темы некоторых сонетов вполне могут показаться несовременными и неактуальными. Что поделать, жизнь не стоит на месте. Поэтому следующая моя книга будет сборником вольных переводов «по мотивам» на тему, которая будет чем-то близка оригиналу, но, всё же иметь более актуальное современное значение. Два из них в качестве анонса я размещу вместе с поэтическими переводами к сонетам №71 и №72. Надеюсь, что они вас и развеселят, и заставят задуматься. А пока, желаю приятного чтения и до новых встреч!
ПОЭТИЧЕСКИЕ ПЕРЕВОДЫ.
1.
От всех прекрасных, лучших образцов
Мы жаждем ожидать его потомство,
Чтоб после увядания отцов,
Вновь восхищаться, видя эти свойства.
Но ты, имея ум и ясный взгляд,
Питаешь годы топливом цинизма,
И создавая дефицита ряд,
Находишься в плену у прагматизма.
Собою украшая этот мир
Как лучший из прекраснейших творений,
Хоронишь содержания эфир,
В бесплодном расточительстве умений.
Пойми нас, сохрани свой образ милый,
Всё то, что есть, не уничтожь могилой.
Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:
From fairest creatures we desire increase,
That thereby beauty's rose might never die,
But as the riper should by time decease,
His tender heir might bear his memory:
But thou, contracted to thine own bright eyes,
Feed'st thy light's flame with self-substantial fuel,
Making a famine where abundance lies,
Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel.
Thou that art now the world's fresh ornament
And only herald to the gaudy spring,
Within thine own bud buriest thy content,
And, tender churl, mak'st waste in niggarding:
Pity the world, or else this glutton be,
To eat the world's due, by the grave and thee.
От прекраснейших созданий мы желаем потомства,
чтобы таким образом роза красоты никогда не умирала,
но, когда более зрелая роза* со временем скончается,
ее нежный наследник нес память о ней.
Но ты, обрученный с собственными ясными глазами,
питаешь свое яркое пламя топливом своей сущности,
создавая голод там, где находится изобилие,
сам себе враг, слишком жестокий к своей милой персоне.
Ты, являющийся теперь свежим украшением мира
и единственным глашатаем красочной весны,
в собственном бутоне хоронишь свое содержание
и, нежный скряга, расточаешь себя в скупости.
Пожалей мир, а не то стань обжорой,
съев причитающееся миру на пару с могилой.
* Всюду в тексте подстрочного перевода курсивом даны слова, добавленные для большей связности текста.
2.
Когда твой возраст осадит отряд
Морщин глубоких вместо похвальбы,
На молодых оценят их наряд,
А на тебе – лохмотьями судьбы;
И спросят, где сейчас та красота,
И где твоё богатство прежних дней,
Ответить, что по-прежнему крута,
Не сможет даже ушлый прохиндей.
А если бы ты в оправданье мог
Сказать, что детям передал секрет,
Они сейчас прожитого итог,
И в красоте их часть твоих побед,
То б ощутил, как прежде молодой,
Горячей кровь с холодной головой.
Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:
When forty winters shall besiege thy brow,
And