голос Василия Уткина, а во-вторых, набирай маршрут хоть на русском, хоть на английском, хоть на иврите. Копируй, скажем если тебе по Whatsapp прислали адрес – приведёт почти всегда куда надо. Гугл навигатор просто недоразумение какое-то.
Ещё из интересного.
Были в Натании на Центральном городском пляже. Ну, поплавали. Потом вышли с пляжа, ополоснулись под уличным душем пресной водой, отошли в сторонку, и я под полотенцем мокрые плавки сменил на труселя и шорты. Прыгал на одной ноге – выделывал коленца. Одним словом – переодевался. В кабинку было идти лень. Народу мимо меня шастало много. Потом пошли гулять. Минут через десять я вынул iPhone, чтобы поснимать и обнаружил, что карман мой как-то подозрительно пуст. В кармане вместе с телефоном у меня лежал бумажник. Когда осознание пришло – пробил пот похлеще, чем от израильского солнца. Не побежали, а понеслись к пляжу. Честно даже и не рассчитывал увидеть бумажник. Судорожно вспоминал сколько там денег, водительские права, карточки. Когда прибежали – бумажник преспокойно лежал на самом видном месте – на проходе. Сказать, что мимо него прошла сотня человек – ничего не сказать. Очень порадовался за израильтян.
Такое было с нами как-то во Франции в Париже, когда я свой бумажник оставил на уличном столике бистро. А бистро было проходным двором на Ривол’и. Также через 10-15 мин бумажник преспокойно лежал на столике и дожидался. Тогда порадовался и за французов. С другой стороны, может они все такие заторможенные, ну, в смысле туго соображают, как коровы? А у русских просто процессоры работают с хорошей скоростью?
Если что, тоже так шучу! В смысле про коров. И вообще…
Ещё сценка. На улице три банкомата. Все свободны. И все работают. Подхожу к одному – дай думаю поменяю ПИН-код на карточке. Давно собирался это сделать. Манипулирую и чую над левым плечом что-то зависло. Поворачиваюсь – пожилая женщин, но не старушка, в ухо дышит. Говорю, женщина, вы мне в ухо дышите, когда я секретной операцией занимаюсь со своей карточкой. Не слишком ли это корректно с вашей стороны? Не знаю, что и думать теперь.
Отвечает. – Вот нудный! Вы посмотрите на него! Он не знает, что думать! В ухо ему дышат! Давай быстрее свои секреты делай!
Так ведь есть же другие банкоматы свободные, говорю.
– Вот нудный… И опять вся тирада заново. Когда рассказал про инцидент знакомым – сказали – ты нарвался на самую отвратительную прослойку евреев. Евреи старой советской иммиграции – самые паскудные люди.
Или другая сценка. В супермаркете кассирша арабка что-то спрашивает на иврите. Я даже выучил фразу для таких – Ани лё мевин иврит. Ну, то есть – I don’t speak Hebrew. А она опять за своё. Арабы многие по-английски не говорят – только иврит. А я на иврите – ни в зуб, ни по зубам. На помощь пришла пожилая пара. Со своими сумками задержалась, перевели и спросили не надо ли постоять с нами, пока нам не закончат пробивать. Когда закончили с кассой – разговорились. Живут в Израиле 25 лет. Обычные совсем люди. И основной мотив был нам помочь, потому что когда они приехали 25 лет назад,