в ране. Сомнений не было, голенная кость была сломана. Насколько перелом серьезен, я судить не мог, но судя по тому что, пена, попав в рану, заклокотала, будто кипяток на огне, ничего хорошего там не было. Теперь оставалось разобраться в довольно не простом интерфейсе, как заблокировать перемешивание сред между нижней и верхней частью системы жизнеобеспечения.
Почему-то, я вдруг сильно захотел, чтобы сейчас рядом со мной, в этом реликтовом кратере, оказался командир Маер. В воображении четко всплыло его лицо с постоянной ехидной ухмылкой. Мне казалось, что окажись он тут со мной, в такой же ситуации, в таком же оранжевом костюме, то преодолеем мы вместе любые трудности, и не страшны будут тогда никакие опасности. Не страшны тогда будут ни инопланетные монстры, ни смертоносные кратеры с зыбучими песками. Вот он смотрит на меня, гладит как обычно свою редкую бородку и говорит со мной, и в голос его как всегда пропитан нотами упрека и иронии.
− Что же ты, мальчик, разлегся, как старая бабка на пляже? Смотри, твои друзья все, без тебя улетают! Вперед! Вставай! Не медли! Или хочешь кормом стать для каменных исполинов?
Командир всплыл в моем воображении так явно и четко, что я слышал его голос будто свой, хотя система жизнеобеспечения говорила, что для галлюцинаций мне еще было рано. Наверное, если я сейчас же не встану и не начну снова двигаться вперед, то он будет подбирать разбросанные кругом камни и подгонять меня, кидая в их спину.
Я даже, наверное, улыбнулся в тот момент и кое-как, испытывая жуткую боль в ноге, сделав над собой немалые усилия, перевернулся на живот и подполз к противоположному склону. Принялся карабкаться наверх, помогая себе здоровой ногой. Это оказалось нелегко. Зыбучая почва, состоящая из крупнозернистого песка, просыпалась подо мною, несколько раз я сползал вниз и снова начинал все сначала. Я должен был увидеть снова ту искорку вдалеке. Я должен был знать, что они меня дождутся. Но больше всего я боялся увидеть мерцающие вспышки турбореакторов, уносящих взлетно-посадочный модуль С-2 на орбиту.
С первой попыткой пошевелиться и новой болью в ноге, образ Маера пропал, но благодаря этому образу, теперь было желание бороться и карабкаться вверх, чего бы мне это не стоило. Наконец я выбрался, оставив после себя на песке рыхлый след с самого дна кратера. Перевернувшись на спину, я закрыл глаза и лихорадочно тяжело задышал. Появилась тошнота и першение в горле. Значит все-таки какой-то, пусть даже и ничтожный, процент нитрида водорода проник в дыхательную смесь. Каждый вздох становился все сложнее. В легких появлялась хрипота. Я знал, что доза вдыхаемого мною ядовитого газа была, не настолько высока, чтобы убить меня. Скорее всего, организм уже сможет восстановиться от такого отравления через несколько часов. Токсичные вещества должны вывестись с потом и мочой при условии полного покоя и естественной среды жизнедеятельности человека. Но ни того ни другого у меня не было. Да и времени тоже не было. А где-то тут, совсем близко, во мраке и