тишины, тикали настенные часы, и красные ногти Наталии Владимировны клацали по клавиатуре.
– Эй, ты чего? – заметила моё смятение Даша.
Я резко дёрнула локтём, едва не столкнув маркер на пол, но вовремя успела подхватить его налету. Фломастер прокрутил несколько «сальто» в воздухе, неуклюже приземлился в мои ладони, и я дрожащими руками протянула его Даше.
– Н-ничего, – буркнула я в ответ. – Так, вспомнилось.
– Ничего не понимаю, – негодовала у компьютера классная руководительница. – На кнопку жму, и ничего не происходит. Чёрт бы побрал эти электронные дневники с их нововведениями! Почему он ничего не распечатывает?!
– А вы стукните по принтеру, как следует, – усмехнулась Даша. – Вдруг поможет? У меня папа с телевизором постоянно так делает.
– Да этой рухляди уже ничего не поможет! – раздосадованная учительница и вправду пару раз несильно шлёпнула принтер ладонью, но ничего не произошло. – О, видали? Ну, великолепно просто…
Я потихоньку вошла в рабочий ритм и вновь принялась вырисовывать цветы в углу ватмана, пока Даша старательно выводила спортивные кричалки аккуратным ровным почерком. Классуха ещё немного повозилась со старой школьной техникой, но, в конце концов, и это ей надоело, и Наталия Владимировна устало обмякла в учительском кресле.
– Бесполезно, – измученно процедила она. – Не хочу я ничего печатать. Пусть директриса сама разбирается со своей волокитой. Я устала.
– Берегите себя, Наталия Владимировна, – не отрываясь от газеты, протянула я, и, кажется, учительница не расслышала в моём голосе нотки сарказма. – Не перенапрягайтесь так сильно.
– Ой, Настюшка, молчи, – махнула рукой классуха. – «Не перенапрягаться» – это точно не про нашу школу. Ты бы видела, сколько мне ещё отчётов заполнять.
«Настюшка» резанула по уху не только мне: мы с Дашей переглянулись, украдкой одарив друг друга ошеломлённым взглядом, но, тут же, Алексеева вновь погрузилась с головой в работу.
– Не называйте меня так, – пренебрежительно процедила я почти себе под нос. – Меня Асей все давно зовут.
– Ладно тебе, – вновь отмахнулась Наталия Владимировна. – Последние дни вас вижу, сжалься над старой учительницей. Вот-вот экзамены сдадите – и поминай, как звали, извините уж за каламбур. А я ведь вас с четвертого класса ещё во-от такими помню! Ты вот, Ася, помнишь, как в пятом классе Клавдия Птолемея4 «пельменем» назвала?
Даша вдруг прыснула, не в силах сдержать издевательский смешок. Она тыкала в меня указательным пальцем, пока лицо моё выказывало высшее математическое негодование.
– А ты, Дашуня, – продолжила Наталия Владимировна. – В четвертом классе грызла ручку, а у неё стержень надломился, и весь рот тебе чернилами измазал! Ты помнишь?
Остатки смеха Алексеевой завершились неловким стоном гласной «э». Улыбка слетела с лица Даши, как только я передразнивающе рассмеялась ей в ответ, указывая на подругу пальцем.
– Очень