с вампиром, которого я хорошо знала, и работу с этой энергией сделала до того, как возникла экстремальная ситуация. Странно, что у меня получается так гладко работать с незнакомыми вампирами.
Стоило мне это подумать, как энергия девушки затрепетала. Парапсихические способности – они как магия. Не веришь – ни хрена не выйдет.
Отбросив сомнения, я продолжала держать огонек – помогать девушке его держать.
Второй вампир приподнялся на локтях, попытался отползти – и ахнул, свалился обратно на кирпичи, скривившись от боли. Вдруг ему стало намного хуже.
– Черт! – сказала я. – Пуля застряла в теле, сейчас он ее сместил.
Пламя юной вампирши заволновалось вместе с моими эмоциями, как свеча на сильном ветру, почти погасло, а теперь еще и его огонек стало задувать «ветром».
– Санитар! – заорала я.
К нам рванул один с саквояжем, оставив своего напарника налаживать капельницу другому пострадавшему. Секунды, несколько секунд, минут – и приедут еще медики.
Я схватила мальчишку за холодную руку, втолкнула в него силу.
– Нет! – заорал он. – Нет, не буду я среди твоих рабов!
Я так изумилась, что отпустила его.
Он рухнул обратно на булыжники, откашливая кровь цвета черного сиропа. Медик замялся в нерешительности между этими двумя.
– Девочка. Она уходит быстрее.
Медик поверил мне на слово, склонился над ней и начал работать, подозвав одного из патрульных помогать. Я осталась с вампиром, мальчишкой. Ему было не больше семнадцати, когда он умер в первый раз.
– Давай помогу.
– Нет!
Он закашлялся сильнее, и видно было, что это больно.
Я вложила в него еще энергии, и он заорал:
– НЕТ!
Мне не удавалось сосредоточиться на них обоих, потому что мешали эмоции. Я старалась поддержать пламя в девушке, пока ставили капельницу, и в вены ей пошла какая-то жидкость, которая должна была помочь больше, чем моя сила. Я поднесла запястье к лицу мальчика.
– Пей тогда, раз энергию брать не хочешь.
– Тогда я буду привязан к Жан-Клоду.
Полиция не очень разбирается, насколько глубоко я привязана к Жан-Клоду отношением «человек – слуга», поэтому я очень осторожно выбрала следующие слова:
– Лучше умереть?
– Да.
Он снова закашлялся и завертелся от боли. Смит пытался его удержать.
– Что так?
Он попытался заговорить, но изо рта сочилась кровь, он еле слышно прохрипел:
– Свобода… Мы не хотим принадлежать мастеру. Мы хотим быть свободными и не принадлежать другому совету. Они ушли – и не надо их возвращать.
Искра девочки щелкнула, вставая на место – плазма поддержала в ней «жизнь». Я послала всю свою энергию в мальчишку. На этот раз пламя его полыхнуло так, что я едва не закрыла глаза, защищаясь от яркости, которая была только у меня в голове.
– Нет. – Он перевернулся на бок, кровь изо рта потекла сильнее. – Я отказываюсь от медицинской или метафизической помощи.