все освященные предметы во дворе светились белым холодным пламенем, как упавшие на землю, но не погасшие звезды, но звезды – это солнца, далекие пылающие солнца, и сейчас они пылали.
На земле валялись тела. Вампиры вопили, падали наземь, пытаясь заслонить глаза от света. Он был так ярок, что я не могла на него смотреть прямо, и все вокруг было – черные тени и ярко-белый свет.
Мой крест тоже ослепительно засиял. Я встала спиной к стене возле открытой двери и наставила автомат на оставшихся внутри вампиров. Так же поступил Ульрих по другую сторону дверного проема. Крест у него на галстуке пылал, мы оба щурились, потому что свет мешал целиться. Это серьезный недостаток освященных предметов: если вампиры падают наземь и прячутся от света, то хорошо, но если нет, в них трудно стрелять. Я почему-то знала, на какого именно вампира надо смотреть.
Блондинчик держал Стивенса перед собой, закрываясь им как щитом. Оба они были на полу, и разорванная цепь, соединявшая наручники с кандалами, болталась перед лицом Стивенса.
Глаза вампира светились, как подсвеченный луной серый лед.
– У этого молодого полисмена нет веры в собственный крест.
Крестообразная булавка на галстуке Стивенса не светилась.
– Стивенс! – позвал Ульрих.
Приклад ружья был у его плеча, но стрелять он не решался – слишком близко друг к другу были эти двое. Если кто-то и должен был стрелять, то это я. Умения у меня хватит (если верить результатам тира), чтобы попасть в голову Блондинчика, выгляни он из-за Стивенса, но то в тире. Если не попаду в семерку, поправлю прицел. Если промахнусь сейчас, попаду в Стивенса. Выстрел будет в голову, и второго шанса у Стивенса не будет. Но черт побери, крест мешал своим светом!
Я его сдернула и забросила в угол.
– Блейк! – тихим напряженным голосом сказал Ульрих.
Я не ответила, ожидая, пока привыкнут к темноте глаза.
Блондинчик еще тщательнее спрятал голову за Стивенсом – едва видна была полоска лица и один пылающий глаз, наполовину скрытый в коротких волосах Стивенса.
– Не надо, – сказал вампир.
Я первым делом замедлила дыхание – с него начинается все, – потом стала замедлять сердцебиение, делать его размеренным. «Блин… блин… блин… блин…» – думала я в ритме сердца.
– Даже если сможешь точно выстрелить, все равно не успеешь.
Я очень ровным голосом, видя только полоску его лица, сказала:
– От… пу… сти… его.
Старалась не видеть расширенных глаз Стивенса, а видеть только цель.
Он совсем скрылся за Стивенсом, стрелять мне было некуда. Я целилась туда, где была его голова в последний раз. Он выглянет еще раз – не выдержит.
Наверное.
– Ты говоришь в такт ударам сердца, – сказал он из укрытия.
– Да, – ответила я тихо.
– Не надо!
Голос Стивенса был сдавлен в буквальном смысле – рукой вампира на горле.
– Я сейчас вырву ему горло, а ты так и не выстрелишь.
– Убей его, – ответил Ульрих, – и я тебя застрелю