время от времени сидеть без карт; всегда можно делать ставки», – ответил Долли на второе. «Ненавижу мушку», – сказал сэр Феликс после третьего. «Мне больше по душе вист, – заметил после четвертого лорд Ниддердейл, – но, если другие хотят, я согласен на любую игру – хоть пристенок». Однако Майлз Грендолл настоял на своем, так что мушка победила.
Примерно к двум ночи Грендолл был единственным выигравшим. Играли не то чтобы по-крупному, тем не менее выиграл он много. Всякий раз, как набирался большой банк, Майлз Грендолл загребал его себе. Остальные не сильно печалились: до сих пор ему не везло, и теперь они могли расплачиваться с ним его же расписками, с которыми расставались без жалости. Даже у Долли Лонгстаффа имелись его расписки. Не было их только у Монтегю, и, пока суммы были маленькими, ему позволяли платить наличными. Однако сэра Феликса злило, что деньги уходят Майлзу Грендоллу, из которого их потом не вытрясти. «Монтегю, – сказал он, – поменяйте мне их на время. Если к концу игры они у вас еще останутся, я выкуплю их обратно». И он придвинул Монтегю стопку Майлзовых расписок. В результате Феликс получил бы наличные, а Майлз – свои бесполезные бумажки. Для Монтегю это разницы не составляло, и он поступил, как просили, – вернее, поступил бы, не вмешайся Майлз. По какому праву сэр Феликс встревает между ним и другим человеком?
– Не понимаю, – сказал он. – Когда я выиграю у вас, Карбери, я буду принимать свои расписки, пока они у вас есть.
– Какая любезность!
– Но я не позволяю их обменивать.
– Тогда оплатите их сами. – И сэр Феликс выложил на стол пачку расписок.
– Давайте не будем ссориться, – сказал лорд Ниддердейл.
– Карбери вечно затевает ссоры, – заметил Грасслок.
– Известное дело, – согласился Майлз Грендолл.
– Я затеваю ссоры не чаще других, но я говорю, у нас кипа этих бумажек, за которые мы ничего не получим, и не дело, чтобы Грендолл ушел с деньгами.
– Кто куда-нибудь уходит? – спросил Майлз.
– И отчего деньги Монтегю должны достаться вам, а не нам? – спросил Грасслок.
Они еще поспорили и сошлись вот на чем. Обменивать расписки Майлза, как пытался сэр Феликс, не дозволяется. Но мистер Грендолл поручился честью, что до того, как все разойдутся, потратит выигрыш на погашение своих расписок в пропорции к тому, сколько их у кого есть. Сэра Феликса такое решение крайне разозлило. Он знал, что в шесть или семь утра они будут не в состоянии вести финансовые расчеты – с которыми и так бы без счетовода не справились, – и не сомневался, что Майлз, если будет выигрывать и дальше, уйдет с наличностью.
Довольно долго он молча метал карты, почти все время проигрывая, но помалу, и наблюдал за столом. Сидел он рядом с Грендоллом и вроде бы заметил, что сосед отодвигается со стулом все дальше и дальше от него, ближе к Долли Лонгстаффу с другой стороны. Так продолжалось около часа. Грендолл по большей части выигрывал, в основном у Пола Монтегю.
– В жизни не видел, чтобы человеку так шла карта, – заметил Грасслок. – Вам почти в каждую