и помельче рослого Шокера, но зато весь как на пружинках, активный, прыгучий, громкий, отвоёвывающий свою часть внимания деятельным самовыражением. На его лице тот же грим, а приперся он в чужую школу просто из любви к позёрству.
Я смотрю зачарованно, во все глаза. Для меня это не просто разрыв шаблона, это вызов, это громкий клич, зовущий на другую сторону реальности, которому я не в состоянии противиться.
Гуля видимо накаляется, сейчас от неё пойдет пар, произойдет самовозгорание, огонь превратится в плазму, плазма разогреется до десятков тысяч градусов, запустится термоядерная реакция, и она превратится в сверхновую, которая взорвется, станет черной дырой и засосет всех нас на тот свет.
Учителя отходят потихоньку от шока и прикидывают, что это зрелище нужно игнорировать, потому что будет грандиознейшее шоу, попробуй они прогнать придурков, и что именно на это те и рассчитывают. Постояв немного с одноклассниками, мы трое: я, примагниченная к невиданному зрелищу, Ева, уставшая от толпы обычных ухажёров с их скабрезностями и неумелыми заигрываниями, и Гуля, не понимающая толком, чего её так бомбит, потихоньку сократили дистанцию с черными балахонами. Гуля и Шокер, ненавидевший девушку с момента школьной разборки из-за черепа, тут же сцепились языками, поливая друг друга грязью. Тут Шокер замечает Еву. Всё, вражина ему больше совершенно не интересна.
– А вообще-то у меня сегодня день рождения, – заявляет он как будто в никуда абсолютно миролюбиво, – да вот беда, утро раннее, гости придут только вечером, меня совершенно некому поздравить. А не позвать ли нам девчонок в гости? Пойдёте?
Угадайте, что ответят три девочки-школьницы образцового поведения и послушания двум отмороженным юношам с самой дерьмовой репутацией в районе?
– Пойдём.
И мы пошли. По дороге ничего особенного не происходило, Краш с Шокером что-то между собой тихонько обсуждали. Мы же шли на негнущихся ногах. По-настоящему в панике, что мы согласились, обзывая себя дурами, каждую секунду настойчиво уговаривая себя повернуть назад, но упрямо шагая вперед. Дошли до подъезда, остановились, парни постояли немного, посмеялись, решив, что всё, дальше нам не хватит духу, и пошли в подъезд. Минут через десять оба появились на балконе второго этажа у нас над головой с сигаретами, чисто умытые, в летних майках и джинсах. Стоят, курят, поплевывают вниз, посмеиваются.
– Ну что, крокодилище, ты можешь валить на все четыре стороны! Иди хоть монобровь сбрей, а то меня стошнит прям тут, – небрежно кидает Шокер, сдабривая оскорбление смачным харчком. – Рыжая, поднимайся, мне есть что тебе показать! У меня тут друг один… – закатываются смехом, толкают друг друга локтями. – Да не бойся ты, я ничего такого с тобой не сделаю, ну, может на гитаре тебе сыграю, хочешь серенаду? Лу-у-у-уч солнца золото-о-ого тьмы-ы-ы скрыла пелена-а-а-а!!
Гуля стоит как вкопанная. Уйти сейчас – это всё, смерть, она будет тут до завтра стоять. Надо что-то делать! Увести её. Самый удачный момент