как звон от её каблуков затихает, и мне опять становится интересно, куда она направляется.
Коридор чистый. Слишком чистый для этого здания. Ни подтёков, ни отковырянной штукатурки. Незнакомая девушка ведёт меня вперёд, крепко держа за руку. У неё коричневые волосы и смуглая кожа. Я смотрю на маленьких голубых дельфинчиков, которые булькают и резвятся на её платье. Они совсем крохотные, и рядом с ними я кажусь себе взрослым и сильным. Я бы даже мог их съесть! Но я этого не сделаю: пусть живут. Мне нравится, как они плавают по ткани платья.
Я осматриваюсь вокруг. Не плавают ли они ещё где-то? Но стены просто жёлтые. И пол просто жёлтый. А потолок просто белый. И мебель везде тоже белая. Я расстраиваюсь. Мне хочется, чтобы тут было больше красок. Больше дельфинов и растений. Девушка иногда поворачивается и смотрит на меня. Что, интересно, она хочет? Проверяет, не сбежал ли я? Но она же держит меня за руку. Небольно, но ладонь уже затекла.
Я хочу высвободить пальцы из её хватки, но боюсь, что на меня накричат. Взрослые всегда кричат по пустякам. Девушка улыбается мне. Я тоже ей улыбаюсь. Но вообще я не понимаю, почему мы улыбаемся друг другу, – ведь ничего смешного и весёлого не происходит. Вот если бы она дала мне сейчас мою красную машинку, которую у меня Вовка отобрал в воскресенье, вот тогда я бы точно улыбнулся. Потому что по машинке я скучаю. Если мне ещё кто-нибудь её вернёт, то я буду долго-долго улыбаться. А может, даже и посмеюсь. Но не как дурак, а немного, чтобы прилично.
Комната, в которую меня заводят, тоже белая. Но стол, за которым сидит мужчина, красный. А стул у него чёрный. И цветы у него есть. На подоконнике.
– Привет.
– Здравствуйте.
Перед столом стоит девочка. У неё светлые кудрявые волосы и горбатый нос. А глаза у неё болотные. Но вообще она красивая. И сарафан у неё красивый, только вот без дельфинчиков. Девочка, наверное, тоже меня рассматривает, потому что зрачки её бегают, а пальцы неловко перебирают друг друга. Я тоже начинаю нервничать. А она, замечая, что я замечаю, что она изучает меня, начинает нервничать ещё больше. И я начинаю нервничать ещё больше. И я так уже нервничаю, что ничего не вижу и не слышу. А почему я нервничаю, я не знаю. Наверное, люди просто так нервничают, чтобы не забывать, как это делается.
И когда я уже нервничаю как мастер с чёрным поясом по нервничанию, я слышу, как мне говорят, мол, эта девочка – моя сестра. Но этого не может быть! У меня нет сестры. И братьев нет. И родителей. У меня есть только я. Так я им и говорю. Но мужчина в ответ возражает.
Я смотрю на девочку ещё раз и думаю, что мы совсем не похожи. У неё и волосы чуть темней, и ростом она выше. А глаза у меня как трава, а не как болото. А она, наверное, точно так же думает про меня.
ДЕНЬ 2 (воскресенье)
Что ж, давайте согласимся, что мир был бы слишком хорош, если бы мы легко просыпались рано по будням и могли спать допоздна по выходным.
Сощурившись, отказываясь открывать глаза полностью, я указательным пальцем дважды бью по экрану