что вы единственный всегда переставали жевать и откладывали столовые приборы во время нашего выступления, – пояснила она. – Вы любите музыку и уважаете наш труд – это достойно. А я люблю шахматы. Сыграем?
– Вы выиграете, – предупредил я. – Если вас это устраивает, я с удовольствием вам проиграю.
– Можете звать меня Изабелла, – сказала она. – А победа меня вполне устроит.
И она сама принялась расставлять фигуры.
– Я всегда наблюдаю за залом, когда пою. И знаете что? Больший гадюшник, чем ваша секция, сложно себе представить, – житейским тоном поведала певица. – Удивительные экземпляры собрались в одном террариуме! Как будто кто-то их специально подбирал. Сегодня, кажется, туда добавится ещё одно ядовитое насекомое – приняли на борт несколько часов назад.
Наверное, она говорила о Гёрлихе. Наша партия развивалась плавно, до ужина было ещё около часа, а потому я решил поддержать беседу.
– Народ странный, но мне они не показались такими уж мерзкими, разве что Вильсоны…
– А что Вильсоны? – удивилась Изабелла. – Развращённые, избалованные молодые люди, типичные представители богемы Аракира, Кри или Паранигата. Что вы в них рассмотрели?
– Марафетчики, – пожал плечами я. – Никогда не любил наркоманов.
– И как вы сделали такие выводы?
– Я пограничник, у меня чутьё…
На самом деле Гарри часто тёр переносицу и теребил массивный перстень, время от времени невольно сдвигая фальшивый камень в сторону – такие тайнички были вполне в духе любителей кокаина, а Барбара имела дурацкую привычку шмыгать носом в самый неподходящий момент.
– Ну, пусть так. Кокаин не запрещён в большинстве стран, вполне невинный стимулятор.
– Да-да, а водка – отличный антисептик. А опий – снотворное. И в империи, кстати, закон о запрете кокаина, каннабиса и целой группы опиоидов был принят лет пятнадцать назад, ещё при прежнем императоре.
– Дались вам эти Вильсоны. Вы присмотритесь к сёстрам Медоус. Я читала в газете об этих милых дамах, – закатила глаза Изабелла. – Их мужья скончались в один день с одинаковыми симптомами. Но следствие зашло в тупик – вскрытие не нашло следов яда или насилия, и в момент смерти вдовушки имели железное алиби – они проводили время на чаепитии у третьей своей сестры. Но поверьте мне, я родом из Ассинибойна, и в тамошних трущобах знают немало способов покончить с врагом в таком стиле. Хотя о каком стиле тут может идти речь: пена изо рта, конвульсии, испражнения… Фи! А помимо мужеубийц Медоус у вас есть ещё потрошитель Сартано, маньяк Роше и фанатичка Моррис.
Эта женщина определённо вызывала оторопь. А ещё громила меня на всех фронтах, закупорив основные мои фигуры в углу клином пешек при поддержке кавалерии.
– А Веста и Егучи-сан? – поинтересовался я.
– Егучи осуществлял кровную месть и теперь возвращается домой, а Веста… Веста – пустое место. Ничтожество. Посредственность. – Здесь явно прослеживалось что-то личное.
Её способность сгущать краски