кислый запах бражки. Приподняв взгляд, я увидела торговок, кричавшие, чуть ли не громче, чем сами зазывалы. На их головах виднелись длинные чёрные остроконечные шляпы, которые помогали покупателям быстрее найти их прилавки среди общей суеты.
Рядом с их котлами обычно собирались люди, которым не терпелось промочить горло перед увлекательнейшим зрелищем от мистера Хейла. Я поморщилась, вспоминая, как оттирала подгнившую мякоть помидоров от своего трико после последнего представления. Тогда в душном воздухе также витал кисловатый запах, смешиваясь с пóтом и гарью от факелов.
Я была почти у цели – какая удача – в этот раз меня никто не заметил. Никто не крикнул что-нибудь обидное вслед, никто не стал перешёптываться, тыкая в меня пальцем, словно я привидение или вышедший на берег утопленник. Повозка-гримёрка уже показалась из-за шатра, и я ускорила шаг, как вдруг, слева от меня раздались звуки какой-то возни, я обернулась. Увы, слишком поздно.
На меня летел огромный толстяк. Пытаясь поймать равновесие, он отчаянно размахивал руками, словно тонущий в воде индюк. Женщины с визгом отскакивали от него, мужчины гоготали, а я с ужасом застыла на месте, не зная в какую сторону лучше отпрыгнуть. В последний момент я всё же отскочила назад, и здоровяк завалился в грязь, которая смачно чавкнула под его весом. Холодные вязкие брызги долетели до моего воротника, отпечатавшись на нём грязным пятном. Я посмотрела на рукав, который тоже был усыпан мелкой грязевой крошкой и цыкнула от досады.
Толстяк это услышал и посмотрел на меня своими мутными красными глазами.
– Это ты мне-то цокаешь? – Пробасил он, медленно поднимаясь из лужи. Взявшись за голову, он на мгновение притих, застыв словно гаргулья на крыше Рейнгардского собора.
Вокруг собралась толпа зевак, которая с любопытством смотрела на нас.
– Нет, сэр. Вы тут ни при чём, я была неуклюжей. Позвольте мне пройти.
Мужчина грузно раскачивался, сидя прямо так, на грязной земле. Когда я заговорила, он обернулся на мой голос. Его невидящий взор проходил сквозь меня, пытаясь отыскать говорящего в толпе. Когда он, наконец, понял, что говорила я, то снова попытался встать, неуклюже облокотившись на руки. С третьей попытки у него всё же получилось, и тогда он вплотную проковылял ко мне.
– Прошу-у простить меня, ма-дэ-муа-зель, – протянул он.
Выше меня на две головы, от него явно разило ещё вчерашней выпивкой. По моей спине пробежал холодок, и я сделала пару шагов назад под нарастающий гогот толпы. Мои щёки зарделись не то от злости, не то от страха, но здоровяк, видимо, решил, что комплимент пришёлся мне по душе и с идиотской улыбкой продолжил:
– Позвольте-е, – он схватил мою руку и потянул её к потрескавшимся губам. Толпа захохотала ещё громче. С разных сторон послышалось «Ишь, жениха себе нашла!».
Я хотела вырвать руку, но толстяк крепко вцепился в неё. Он уже почти прильнул губами к моей руке, когда рукав моего платья задрался, обнажая едва светящиеся голубоватые камни браслета. Мужчина побледнел и отбросил мою руку, отшатываясь