еле различимые черты лица его сложились в маску чистейшей боли.
– Я? Уже никто.
И через мгновенье он исчез.
Глава 6. Разоблачение
Ну где была моя голова в ночь с пятницы на субботу? Какого черта я снова включил этот дурацкий телефон? Мое дело – покой ее оберегать, а не об исправности техники заботиться! И ведь подумал перед этим, хорошо подумал: для Франсуа она за город уехала, встреча с подружками отменилась, с работы только шеф поможет позвонить, а он сейчас в новую коллекцию с головой окунулся, если и вынырнет – так не раньше, чем вечером в воскресенье… На горизонте все спокойно! А о родителях забыл.
С другой стороны, так, может, даже и лучше. А то не дозвонились бы они – и нагрянули в воскресенье без предупреждения. Вот тогда нам бы с Татьяной мало не показалось: ей – во время встречи, мне – после. Странные у них отношения. Я их, конечно, только сейчас наблюдаю; что там раньше между ними было, мне – опять – только в общих чертах известно. Но иногда мне кажется, что у них с Татьяной что-то вроде дипломатической войны: кровь не льется, но потери с обеих сторон существенные.
А может, потому она такой и выросла, что родители ее – как две половинки яблока, а она у них – как хвостик: и не вырвешь его, и катиться по жизни дружно и слаженно он мешает – топорщится, за все цепляется, движение тормозит… Может, потому она и думать начала, что поговорить ей в детстве не с кем было? У них и сейчас-то разговора не получается: родители заранее уверены, что она какую-нибудь глупость скажет, она же ни секунды не сомневается, что они ее даже слушать не захотят. Словно зеркало двустороннее между ними стоит: каждый сам с собой разговаривает, да еще и кивает согласно. Как бы мне разбить это зеркало, чтобы увидели они друг друга? Тут, правда, одним ударом не обойдешься – они же столько лет его возводили. Ничего, я что-нибудь придумаю.
О, глаза открыла – вставать, наверно, решила. С одной стороны, это – хорошо, поскольку работы у нас сегодня – непочатый край. Уборка. Дело это, вообще-то, хорошее: в чистой квартире ощущение какое-то свежее, бодрящее появляется (у того, кто не убирал); да и в том, чтобы родителей порадовать, нет ничего плохого. С другой стороны, когда я смотрю на Татьяну после уборки, я понимаю, почему встречи эти семейные ей в такую тягость. Кому нужны чистота и порядок, если уже нет никаких сил ими любоваться, а хочется только лечь где-нибудь и умереть? Я ей, конечно, помогу, но не слишком явно; пусть считает, что все сама сделала.
А что это она с таким удивлением осматривается? Ну заснула в гостиной – ну и что? Так, побежала в ванную… Ага, побежала. Значит, умываться-одеваться-завтракать будет сегодня очень быстро, и не отвлекаясь. А значит, мне за ней следить сейчас необязательно; можно кое-что в гостиной по местам разложить – судя по опыту, убирать она начнет с нее. Не все, конечно, иначе она сразу же заметит. Потом можно будет перебраться в спальню и там уж посерьезнее потрудиться – она все равно не помнит, что там со вчерашнего дня осталось. Вот на кухне мне лучше активность