Стамбульская мозаика. Наталья Шувалова

султану пришлось соглашаться на мир, который предложил ему Иван Грозный, хоть этот мир был крайне невыгоден Османской империи.

      Еще Селим нападал на Персию, Венгрию, Испанию, Венецию… Среди всеобщего сумасшествия и попыток собутыльников понемногу управлять империей, единственным здравым голосом в голове хмельного султана оставался голос Нурбану.

      Она, как умела, останавливала своего повелителя от необдуманных, резких решений – и за это протрезвевший Селим не уставал благодарить свою любимицу, и постоянно поддерживал ее особое положение при дворе.

      Конечно, такое положение вещей не устраивало визирей – влияние Нурбану откровенно мешало им манипулировать повелителем и запускать руку в государственную казну.

      Надоедливую женщину следовало убрать, но как?

      Аргументом против Нурбану стало то, что у нее был лишь один сын, и ушлые визири обернули этот факт в свою пользу. Они заявили, что это угрожает династии, и выдвинули требование – у Селима обязаны бывать и другие женщины, ведь династии нужны наследники.

      Но надо было знать Нурбану.

      Она не только не устроила султану сцен ревности, на которую так рассчитывали, но и поддержала мнение визирей, лично отобрав для своего повелителя претенденток на хальвет. С поистине венецианской хитростью и расчётливостью она выбирала женщин красивых, веселых – но глупых, которые не могли бы составить ей конкуренции.