присел на край постели, взял тоненькую, прозрачную руку в свои ладони, будто согревая слабую птичку, подышал на нее.
– Как ты?
– Ты пришел ко мне, повелитель, это лучшее лекарство, – женщина села на постели, устроилась поудобнее, приготовилась слушать.
Она всегда внимательно его слушала.
И Сулейман заговорил – сначала о текущих делах, потом перешел на рассказ о Синане. Она не перебивала, лишь иногда кивала, и в конце концов, когда он закончил рассказ, тихо сказала:
– Мой султан, когда ты чего – то не понимал, то всегда шел и говорил с людьми лично, своими, не чужими глазами глядел на ситуацию. Так что же мешает тебе и в этот раз поступить также?
Выходя из покоев жены, Сулейман тихонько улыбался в бороду.
А ведь и правда?
К чему думать да гадать, когда можно самому отправиться в мечеть да все увидеть?
Заодно и с Синаном об окончании строительства поговорить, слишком уж оно затягивается.
А что поздно – это хорошо, не будет лишней суеты, да и бедокурил архитектор, по словам Рустема, ночами.
Сулейман велел оседлать коня, взял с собой лишь пару стражников с факелами, чтобы освещать дорогу, не желая поднимать во дворце шум, решил ехать тайно.
Выход повелителя всегда сопровождался церемонией, но сегодня церемонии были лишними.
Сулеймание возвышалась громадой, выделяясь на фоне темного ночного неба серым пятном. Султан непроизвольно поежился – мечеть казалась огромной, минареты пиками уходили ввысь, протыкали ночное небо.
Кануни вошел внутрь.
Черное пустое пространство поглотило его, приняло в себя. В голову сама собой пришла история пророка Юнуса, которого проглотил кит. Наверное, во чреве кита было пророку было также темно, огромно – и бесконечно одиноко.
Вдалеке, около михраба, теплился крошечный огонек свечи.
Султан пошел на свет – и тут же пространство огласилось булькающим звуком. Глаза, привыкшие к мраку, разглядели сидящую маленькую фигурку – и сосуд, наполненный водой.
От сосуда тянулась тонкая трубка.
Архитектор Синан действительно под покровом ночи курил в недостроенной мечети кальян!
Позабыв обо всех своих мыслях, Сулейман быстрым шагом подошел к Синану:
– Как ты смеешь! Как ты смеешь курить табак в мечети! Тем более, в моей мечети!
– Приветствую тебя, повелитель, – спокойный голос архитектора никак не вязался с щекотливой ситуацией, и султан сам собой успокоился.
– Да, я действительно принес в мечеть кальян, – продолжал меж тем Синан, – но в нем нет табака, повелитель. И если ты спросишь меня зачем я его принес, я тебе охотно покажу и расскажу.
– Спрошу, – сказал Сулейман и с недоверием посмотрел на колбу кальяна.
– Тогда я попрошу тебя присесть рядом со мной, – продолжал Синан все таким же спокойным голосом, – взять в руку трубку и потянуть воздух.
Ничего не понимая, султан