отец, за доброту твою душевную, – шутил Лем.– Я твою тёщу бесплатно грохну!
– Кончай разгильдяйствовать, охламон! – сердился старый Архип.– Шагом марш в порядок себя приводить!
– Так точно, товарищ сержант! – ерничал Лем.
–За какие грехи тебя мне послали? – ворчал старик.
После банных процедур товарищи принялись за завтрак. Перед миссией по спасению поселка, необходимо было, как следует подкрепиться, иначе ракета могла не вернуться на Землю не только до обеда, но и в принципе.
Завершив скромную трапезу, команда принялась к сборам. Дед заряжал карабин, надевал теплые вещи. Лему же много времени на сборы не понадобилось.
Далее они поспешили в сарай. Старик велел Лему взять лопату и расчистить двор. Наш герой в пару резвых движений, уничтожил все сугробы на участке, расчистив дорогу до обледенелой земли.
– Ишь ты! – удивился ветеран.– Для алкаша, ты, Лянь, довольно проворный!
– Ну, начнем с того, что я не алкаш и не бомж, а бывший интеллигентный человек, – спокойным тоном ответил Лем.– А во-вторых, если бы я не был проворный, меня уже давно чёртики скушали.
– Это, какие же чертики? – глумился Майорович.– Те, что к тебе по белой горячке приходят?
– Он не исправим, – выдохнул Лем.
Архип Майорович выкатил свой мопед за ворота и стал его заводить.
Раскатистый, высокий рык мотора прорезал тихую атмосферу зевающей деревни. Боливара замурлыкал как тигренок. Старик-разведчик надел мотоциклетную каску, оседлал своего механического мула, пару раз разогнал масло, прокручивая ручку газа.
Он велел Лему садиться позади и крепко держать карабин.
Спутники тронулись в путь.
«Что ожидает нас, друг, на пороге ада? Вечная жизнь или вечный покой?» – как пелось в одной из песен. К сожалению, Лем тоже этого не знал, он мог только предполагать. Его знания были затерты, как слова в тексте белым корректором. О значении их он мог только догадываться на основании контекста истории, что разворачивалась вокруг.
Ветеран выжимал все сорок из своего мула, несясь по серпантинной дороге, ведущей от поселка до разработки. Путь пролегал через тот темный лес. Заросли хвойных деревьев нависали мрачным туннелем над дорогой.
Страх и сомненья были привычными спутниками бродяги. Он был миролюбивым, и ценящим жизнь человеком. Прибегать к насилию ему приходилось только в крайних случаях, когда без этого невозможно было обойтись.
Они добрались до разреза.
Дед снизил скорость мопеда, заезжая во вскрышу угольного карьера. По всюду стояли брошенные шахтерами в попытке спасения, горнодобывающие машины, гигантские экскаваторы, огромные карьерные самосвалы, рампы электрической подачи и прочее.
Среди белого дня в том месте, где должен стоять страшный шум, стояла гробовая тишина.
– Тихо, даже птиц не слышно, – прошептал старик.
– Давай, отец, с тобой мотор заглушим, и карпач покатим.
Старик кивнул. Оба слезли с мопеда.
– Вяжи