самой. Надеюсь, сегодня меня никуда не отправят. Сдать статью редактору и домой – спать.
За стенкой послышались тяжелые мужские шаги, шорох оконной рамы. Это Барт, наверное, тоже закончил свой материал и встал, чтобы покурить. В подтверждение моей догадки в соседнем кабинете чиркнула спичка, из приоткрытой форточки донесся запах дыма. Я лениво посмотрела на свою пачку сигарет и решила, что тянуться за ней не хочу.
Прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Барт ночью ездил на убийство, а я отплясывала на королевском балу. «Специальный корреспондент», чтоб главного редактора паралич разбил. Ну разве это интересно – какие наряды носили дамы на приеме в честь первого дня лета? Впрочем, столичные девицы благодаря этой заметке газету все же купят, но хочется-то большего! Настоящего дела, настоящей сенсации, а мне подсовывают то городские праздники, то парады гвардии, у меня уже глаз дергается от прилагательных вроде «величественный» и «торжественный». В портовом борделе публичные девки невесть куда пропадают, полиция только руками разводит, мол, преступных элементов не ищем. Я предложила расследовать этот сюжет, так Донован чуть не выставил меня из редакции.
Ладно бы еще родители посетили столицу по случаю праздников, так нет же, готовились к приезду старшего брата. Амаэль, наверное, уже должен был явиться в поместье из путешествия к морю.
Заскрипела входная дверь, я открыла глаза и подавила желание тут же их закрыть. На сонное, оплывшее лицо главного редактора с хомячьими щеками, покрытыми редкой щетиной, смотреть не хотелось. Он расстегнул пуговицы жилета, который едва сходился на его необъятном пузе, окинул меня неприязненным взглядом и поморщился. Все никак не может привыкнуть, что в его газете работает женщина.
Чего смотришь? И не подумаю ноги со стола снять, я пол ночи отплясывала осточертевший вальс, еще пол ночи тут стучала статью, имею право отдыхать, как хочу.
– Хоук, тебе следовало родиться мужчиной! Почему бы не надеть юбку, как все нормальные женщины? – сквозь зубы процедил редактор и протянул руку.
Нет уж, стоило родиться женщиной только ради того, чтобы выводить из себя таких ретроградов.
Я мысленно порадовалась, что храню на работе костюм, в который и переоделась после бала. Неохотно сняла ноги со стола и протянула ему статью. Он бегло просмотрел, но не вчитывался – да и не во что там вчитываться, всего лишь описания модных фасонов нарядов да столичных сплетен. Тоже мне статься.
– Потому что рыжему вихрастому юнцу горожане охотнее пересказывают сплетни, чем прилично одетой девице, – буднично ответила я и дотянулась-таки до сигарет.
Подобный разговор Морис завязывал не впервые. Когда я, выпускница факультета истории и словесности столичной Академии, пришла устраиваться к нему на работу, он принял меня за молодого парня. Волосы я тогда убрала под шляпу, надела просторную рубашку, которая совершенно скрыла наличие и без того маленькой груди, пиджак с широкими полями и прямые брюки. Имя