всем уважении, по-моему, корона – бремя очень непростое, и давать его девице лишь за заслуги ее родителей было бы опрометчиво, – мягко улыбнувшись, я попыталась отвести беду. Если мне придется остаться здесь на месяц, а то и больше, моей карьере в самой известной газете города придет конец, Донован точно выгонит меня! Если только…
– Ваша скромность и благоразумие делают вам честь, – улыбка не сходила с лица принца и, похоже, ему нравилось меня поддразнивать. – Есть ли у вас какие-нибудь просьбы или пожелания? На время отбора я намерен разместить каждую из потенциальных невест с максимальным комфортом.
Вот он, мой шанс!
– Да, Ваше Высочество, просьба есть, – я смутилась под слегка насмешливым взглядом, чего со мной давно уже не происходило, – я бы хотела освещать все события, которые будут происходить на отборе, в газете, в которой работаю – в «Столичном Вестнике». Разумеется, не из своих корыстных целей, – тут же добавила я, заметив, как угрожающе сверкнули глаза Малкольма Вейна, – наверняка вокруг отбора сразу же появится много сплетен, а я смогла бы стать голосом истины в этом болоте.
Немного подумав, принц кивнул.
– В этом есть доля здравого смысла. Однако я вынужден предупредить, что все статьи, которые вы намерены опубликовать, будут проходить строгий контроль в моей канцелярии. Малкольм, ты лично этим займешься, – принц смерил друга насмешливым взглядом и снова повернулся ко мне. – Все официальные бумаги сегодня же будут направлены вашему редактору. Завтра за вами прибудет карета, на ней вы отправитесь в загородный дворец.Глава 3
Я вылетела из кабинета, напугав остальных девиц своим хмурым взглядом, и, отмахнувшись от настойчивых вопросов, устремилась к выходу из замка. Цензура! Подумать только – цензура! Логичный шаг, конечно, но почему меня должен контролировать именно этот чурбан Малкольм?! Сам наверняка оборотень – живой вызов старым традициям, но так злится, когда видит женщин, которые не хотят быть заживо закутанными в эти саваны, которые именуются платьями!
Когда я приблизилась к зданию, на верхних этажах которого Донован разместил журналистов, а на нижнем устроил цех с печатными станками, настроение заметно улучшилось. Я пролетела мимо рабочих, краем глаза заметив, что стопки свежих газет уже лежат на столах, но еще не вышли в продажу, бегом поднялась по скрипучей лестнице и распахнула дверь. Торжествующе оглядела коллег, которые, медленно потягивая кофе, обсуждали вчерашнее убийство, и редактора. Он скис, заметив мою торжествующую улыбку.
– У меня сенсация! Его Высочество объявляет отбор невест! – провозгласила я и прыснула от смеха, заметив в отражении окна, как воинственно топорщатся перья на моей голове. – И в вашей газетенке работает официальный летописец этого священнодействия, то есть – я! Весь следующий месяц веду прямые репортажи прямо из летней загородной резиденции.
Донован аж подпрыгнул, вмиг забыв обо всех предрассудках, махнул мне рукой в сторону машинки и унесся на первый