пути в решении уравнения. Он так счастлив, что делает драматический круг по классу, чтобы насладиться ажиотажем.
– Так вот почему ты в меня врезалась? – Он утверждает, а не спрашивает. – Я знал, что ты бываешь мелочной, но никогда не думал, что ты… не важно. – Он усмехается. – Мы не крали у вас клиентку. Она с нами контактировала. Ей тогда понадобился еще один поставщик тортов и пирожных. Мы просто выполнили свою работу.
– Но я видела, как ваши пекари загружали в фургон эмпадиньяс. Не отрицай!
– Знаешь что? У «Соли» нет патента на эмпадиньяс. Любая пекарня может…
Диего на радостях делает сальто и врезается в первый ряд парт. Позади нас поднимается большая суматоха по его спасению.
– У «Соли» и «Сахара» всегда был договор, и ты это знаешь, – говорю я. – Это такая черта Молина – наносить удар в спину, когда человек больше всего уязвим. Бабушка всегда говорила, не доверяй ни сковородкам с тонким дном, ни семье Молина…
Педро выглядит немного озадаченным. Я не знаю, слышал ли он это высказывание раньше, но, кажется, на этот раз я его достала.
Некоторое время он молчит, поднимает руку, чтобы продолжить решать свое уравнение, но выдыхает и поворачивается ко мне.
– Хочешь верь, хочешь нет, но это действительно была разовая ситуация. Клиентка заказала эмпадиньяс в «Сахаре», потому что в последнюю минуту не нашлось замены «Соли». Это не наша вина.
– Как удобно, – медленно произношу я. – В таком случае, возможно, мы начнем предлагать свадебные торты и нашим кейтеринг-клиентам!
– Время почти вышло! – объявляет позади нас Пиментель. – Диего, с тобой все в порядке?
– Вы считаете нас предателями, но знаешь, о чем я начинаю думать? – Педро понижает голос до сердитого шепота: – Я думаю, вы завидуете «Сахару». Сначала я подумал, что, когда я нес свадебный торт, тебя послала твоя мать. Но, кажется, месть – это больше по твоей части.
Его слова жалят.
Ненавижу самодовольное выражение его физиономии, когда он думает, что раскусил меня и мои гнусные планы уничтожить его семью.
Ненавижу, как он ухмыляется.
Все в нем ненавижу. Даже челку, которая постоянно падает ему на глаза.
– Как ты смеешь подвергать сомнению мою мораль, когда все знают, что твоя семья даже не подписала бойкот против «Сделок»? Кстати говоря, что было нужно этому юристу в «Сахаре»?
Наши одноклассники снова болеют за Педро, подначивая его закончить уравнение раньше меня. Он немного переоценивает ситуацию, одаривая их фальшивой улыбкой. Но когда он снова смотрит на меня, я понимаю, что застала его своим вопросом врасплох.
– Откуда ты знаешь, что он приходил? – шепчет он.
– Я видела, как он выходил из «Сахара».
– А я видел, как он выходил из «Соли», – парирует он с видом «ну что, попалась?!».
Долгую секунду мы смотрим друг на друга, его дыхание колышет пряди челки.
Ему не нужно ничего говорить. Я знаю, когда он пытается скрыть, что волнуется. Он самый высокомерный человек в Олинде, поэтому он не расспрашивал бы меня о «Сделках», если бы не боялся