был отогнать ее на материк, в Сан-Мару. Темные острова лежали в направлении противоположном, и тут было два варианта: либо иверец врал, в надежде снова выбесить Морено, либо Филлипс рехнулся. Но полковник отличался удивительным здравомыслием.
– Я одолжил у губернатора Йотингтона четыре корабля, но три сгорели. Пришлось обойтись одним.
В углу кто-то уважительно присвистнул.
– Ты угнал у алантцев лоханку? – не сдержал удивления дон Гильермо.
– Да, и еще три сжег во славу Черной Ма. Мы опередили вести из Йотингтона на три дня. По старым я еще числюсь повешенным. Так что к чертям “Каракатицу”. Мне и так неплохо.
– Призрак! Подменыш! Сгинь, отвяжись! Тебя казнили! – продолжал стоять на своем пьянчужка.
– За тобой будут гнаться по всем морям, – сказал кто-то с налландского корабля и отсалютовал Псу кружкой.
– Пусть гоняются, я оставлю их ловить ветер от моих парусов.
– Так выходит, эту белую красотку… – Гильермо кивнул так, что обрубок бороды указал точно на Дороти, – ты не просто так с собой приволок? Кто эта сахарная малышка?
– Леди бывший капитан алантийской лоханки. Белая кость и голубая кровь. Верная дочь отечества. Чего, без мундира и парика не похожа? Так открою секрет – под одеждой все бабы одинаковые.
Вокруг зашушукались.
– О, знатный трофей, – теперь дон Гильермо смотрел на Дороти Вильямс куда внимательнее, чем раньше.
Да и остальные в таверне тоже уставились во все глаза.
Дороти окинула всех деланно-равнодушным взглядом и выгнула бровь. Внутри кипело бешенство, на нее впервые смотрели как на товар. Безусловно ценный, дорогой, но товар.
– А где ее команда?
– Кормит крабов.
– Жаль.
– Мне – нет, – Морено уже повернулся к иверцу спиной, когда у того на лице возникло странное выражение, будто он нащупал в противнике слабину и готов туда ударить.
– Сыграем? – небрежно бросил он.
Морено оглянулся, выждал мгновение, словно чуя подвох, и уточнил:
– Карты? Кости?
– О, нет! – тут дон Гильермо развеселился вполне искренне. – С тобой за пяток партий я лишусь и корабля, и подштанников. Я о другом. Борьба. Дело настоящих мужчин. Твой против моего. Здесь, при свидетелях.
Иверец махнул рукой в сторону стола, где недавно толпились. Там заливал горечь поражения пивом боец с налландского судна – морщился, растирал вывихнутое запястье, на котором чернели синяки.
– И кто будет за тебя? – спросил Морено.
– Й-а, – квартирмейстер с “Дьябло” шагнул вперед и гордо улыбнулся, показывая дыру вместо двух передних зубов. – Й-а биться за масса Гильермо.
Тот расхохотался, обняв здоровяка за плечи.
– Ну что, Пес? В твоей команде есть кто-то с яйцами, кроме этой леди? А то что-то мне не верится в байку об отбитом у алантийцев корабле. Скорее, стянули что плохо лежало или вовсе нашли брошенный фрегат под зеленым чумным флагом.
– Тебе оно, конечно, виднее. Как подбирать зараженные лоханки.
Дороти