привлекательна, она наделена той здоровой традиционной красотой, которую сравнивают с английской розой, но мужчины редко (ну ладно, никогда) теряют дар речи в ее присутствии.
А вот Гермиона… хорошо, что она такая добрая. Именно благодаря этому с ней можно дружить.
Благодаря этому качеству, а еще тому, что она не умеет танцевать. Вальс, кадриль, менуэт – не важно. Ни один из этих танцев.
И это здорово.
Ну вот, еще один поклонник. И опять красивый. Высокий, хотя и не очень, с каштановыми волосами теплого оттенка и довольно приятной улыбкой. И с блеском в глазах, цвет которых трудно определить в сумерках. Не говоря уж о том, что его глаза вообще не видны, потому что он смотрит не на нее, а на Гермиону, как и все мужчины.
Но он повел себя совершенно удивительным образом. Назвав свое имя – как она сразу по его внешности не догадалась, что он Бриджертон! – он наклонился и поцеловал руку. Именно ей.
У Люси перехватило дыхание.
Она подумала, что мистер Бриджертон использует верную тактику. Тем, что он поцеловал Гермионе руку второй, он дал себе возможность подольше подержать ее пальчики в своей руке, а саму Гермиону вынудил представиться.
Люси была потрясена. Его действия свидетельствовали о том, что по умственному развитию он значительно выше среднего.
– А это моя ближайшая подруга, – продолжила Гермиона. – Леди Люсинда Абернети.
Она произнесла это так же, как всегда, с любовью и нежностью и, возможно, с некоторой долей отчаяния, будто говоря: «Ради бога, уделите капельку внимания Люси».
Естественно, никто никогда этого не делал. Кроме тех случаев, когда хотели получить совет в отношении Гермионы – как завоевать ее сердце. Когда возникала подобная ситуация, Люси становилась нарасхват.
Мистер Бриджертон – «Мистер Грегори Бриджертон», – мысленно поправила себя Люси, так как, насколько она знала, существовало три мистера Бриджертона, не считая, естественно, виконта, – повернулся к ней и удивил ее торжествующей улыбкой и теплым взглядом.
– Как поживаете, леди Люсинда? – проговорил он.
– Замечательно, благодарю. – Люси готова была провалиться сквозь землю из-за того, что вдруг начала заикаться на «з» в слове «замечательно», но потом напомнила себе, что он, как и все, больше никогда и не взглянет на нее, а будет все время таращиться на Гермиону.
Кстати, а возможно ли, чтобы он заинтересовался ею?
Нет, невозможно. Мужчины никогда ею не интересовались.
Итак, Гермиона – сирена, а Люси – ее верная подруга. И это правильно. Потому что так устроен мир. Ну, может, это не совсем правильно, но зато все события можно предсказать наперед.
– Как я понимаю, вы хозяин этого дома? – Люси наконец-то нарушила тягостное молчание, воцарившееся после того, как они обменялись обязательными «рада познакомиться с вами».
– Боюсь, нет, – ответил мистер Бриджертон. – Как бы мне ни хотелось приписать себе заслуги в устройстве этого праздника. Я живу в Лондоне.
– Вы,