и его преждевременная и неожиданная смерть послужила лишним толкам.
Званием мы равны и будем тут говорить будто сидим за ломберным столом в Английском клубе.
Абрамшин.
Так с чего начнем беседу нашу? Вы спрашивайте. Буду отвечать как на духу. Да и скрывать тут нечего, хоть и многие обстоятельства мною виденные, были странны, а то и необъяснимы обычным человеческим разумением.
Воронцов.
Расскажите ту ночь, когда вы первый раз зашли к г-ну Веневитинову. Что видали и как вел себя больной и как вел себя по отношению к нему г-н Штольц. Не было ли небрежения в исполнении докторских правил?
Абрамшин.
Ничего необычного не было той ночью. Полусонный мальчик принес записку, я собрался, взял, что было необходимо и что требовал г-н Штольц и пошел на Морскую. Поднявшись в комнаты застал больного спящим беспокойным сном. Дышал он тяжело и несмотря на опийную настойку, пульс был частый, а дыхание слабое. Штольц изложил мне все свои предположения, что обнаружил в неизъяснимой болезни г-на Веневитинова, кои я отверг после осмотра пациента. Штольц искал в нем болезнь тела, но тело его и внутренние органы были в порядке. Для снятия жара ставили пиявки. Все, что г-н Штольц делал для помощи больному было оправдано и правильно, в этом я клянусь на святом распятии.
Воронцов.
Торопился ли Штольц уйти? Что говорил? Г-н Штольц, как домашний врач получал 500 рублев в год. Служба его была оплачена семьей г- на Веневитинова. Отчего же он покинул пациента так скоро?
Абрамшин.
Это взаимовыручка докторов. Обычная история. После ночи проведенной за наблюдением больного, я сам предложил передать Венивитинова моему попечению.
Воронцов.
Что вас сподвигло на такое? Отчего вдруг вы решили взять себе этого пациента? Вы надеялись помочь ему? Хотели вырвать из лап неминуемой смерти? Может быть сам г- н Веневитинов, что то пообещал вам? Почему г-н Штольц необъяснимо быстро отказался от пользования Веневитинова?
Абрамшин.
Г- н Штольц опытный врач, но при сложности и необъяснимости случая он прибег к помощи более опытного коллеги. Штольц не раз писал мне, советовался. Мы, ежели не друзья, то разумные коллеги. Я отношусь к врачеванию как к науке, а не как к своду докторских правил. Состою в переписке с докторами Геттенбергского университета. Из Парижа мне тоже пишут.
Я сам много пишу.
Воронцов
Пишите? В наше ленивое время все у нас писатели и поэты.
Абрамшин
Пишу я научные труды, изучая тела человеческие и более того – души. Случай этот заинтересовал меня как ученого. Особливо после того как на столе Дмитрия Владимировича нашел я его бумаги.
Воронцов.
Я крайне заинтересован, Василий Львович. Что ж за бумаги? Со стихотворными творениями Венивитинова общество знакомо. Стихи юноши романтического толка. Ничего по нашему ведомству. По нашему ведомству кроме г- на Пушкина, пиитов российских нет. Арест Дмитрия Владимировича по декабрьским беспорядкам был