на первом этаже дома Айка. Теван помнит «Кактус» еще с того памятного раза в 99-м году, когда он, двадцатилетний студент небольшого технологического университета Орландо, потеряв отца, приехал с матерью в Ереван впервые за десять лет, чтобы дать в нотариусе согласие на продажу своей доли в родительской квартире. В том же году он отыскал Айка, лучшего дворового друга, и больше они связь не теряли. Вид старого ресторана навевал воспоминания о тех мрачных днях, когда он ощущал себя Сизифом перед лицом страшного Таната, готового накинуть на него и мать аркан вечной бедности. Не испытывая ни малейшего страха, он решил подобно мифическому герою обмануть ненавистную судьбу. Он уже тогда был намерен пойти по отцовским стопам, и стать инженером электротехнических приборов. Еще при жизни в Армении отец, инженер крупнейшего в Армянской ССР производственного объединения «Армэлектросвет», привил сыну любовь к электронике и почти экзальтированное удовольствие наблюдать, как соединение нескольких плат, проводов и полупроводников может выполнять сложную вычислительную работу.
Наевшись досыта, и пропустив несколько рюмок, друзья лениво поплыли в «Каллиопу», где шли оживленные приготовления к открытию. Каждый час, приближая вылет, усиливал грусть Тевана. Две недели отдыха на родине воссоздали детские воспоминания, возродили утерянные было те нити связи с родным городом, которые вплетены в самые глубины его сердца, и разрыв которых означал бы его нравственную смерть. Он понял, как они тонки, как легко позволить вихрю повседневности увлечь тебя, оборвав навсегда от тебя то, что когда-то тебя сформировало. Ему хотелось побыть здесь еще, хотелось вернуться одновременно во все посещенные места, и подобрать оброненную частицу любви к ним. Он заново привязался к Айку, к родному двору, ко всему, о чем остались воспоминания. Не без самохвальства отмечал, что они с Айком смогли сохранить отношение друг к другу в неприкосновенности, будто не было шестнадцати лет разлуки и различных судеб. Словом, эти двое в своем тесном кругу не стеснялись ничего.
В клубе царило оживление – официанты сновали между столами, наспех протирая их стеклянные поверхности, настройщики на сцене завершали подключение микшерного пульта, синтезатора и звуковой карты. Вращающийся диско шар под потолком разбивал лучи прожекторов на разноцветные капли и швырял по всему залу. Отражаясь от блестящих поверхностей столов, винтовой лестницы и перил, они слепящими брызгами летели в глаза Тевану, и тот поначалу не заметил того, что сразу привлекло внимание Айка, только они ступили в танцевальный зал.
– Посмотри-ка! Не та ли это дерзкая штучка?
Теван потрясенно смотрел на расхаживающую горделивой поступью возле бара, статную девушку, с блестящими от пылкой чувственности глазами, колыхающимися при ходьбе густыми, сливающимися с полумраком из-за необычайной черноты, волосами, облаченную в длинный серый тренч с большими черными пуговицами.