обоснованности и является лишь внутренним образованием, порождением воображения. Однако мышлению как таковому мы обязательно приписываем объективность и всеобщую обоснованность. То, что мы действительно думаем, мы не можем думать иначе. Мыслящий субъект как таковой – это свободный, общий субъект, свободный от всех конкретных и случайных склонностей, настроений и влияний. Способность мыслить, то, что действительно мыслит в нас, есть разум, эта истинная всеобщность, которая не замкнута и не исключительна в индивиде, но тесно объединяет его со всеми разумными существами, более того, со всеми разумными существами. Тот, кто мыслит – и мыслит рационально, что, собственно, одно и то же, – мыслит не исключительно для себя, от своего имени, а по существу для всех, от имени всех рационально мыслящих существ, как представитель всеобщего разума, и то, что он мыслит, он мыслит как универсально достоверную истину. Мыслить действительно и истинно и мыслить то, что действительно и истинно, – сами по себе тождественные понятия.
Не надо утверждать, что возникающее человеческое мышление часто ошибочно и содержит ложь. Ведь на самом деле это означает лишь то, что его «мышление» несовершенно, что оно не дотягивает до своего срока, а это значит опять-таки: это не настоящее мышление, а мышление, загрязненное и испорченное примешанным воображением, что человек не столько мыслит, сколько воображает, что мыслит. Человечески несовершенное, ошибочное и ложное заключается только в способности представлять и создавать иллюзию мышления, а не в самом мышлении, в мышлении как таковом. Но как за всякой мнимостью стоит подлинное «я», так и за ошибкой скрывается неправда.
Ибо истинная природа человека всегда есть разум и рациональное, истинное мышление – даже если оно так часто и многократно подавляется и заслоняется обманчивой явью. То, что отдельный человек осмеливается теперь овладеть своей истинной природой, поместить себя как бы за завесу явлений и поверить в истинность своих мыслей, можно назвать верой, и в этом отношении вера и убеждение, по крайней мере бессознательно, причастны ко всякому знанию истины конечного бытия, так же как, наоборот, всякая вера, всякое убеждение в самом обыденном факте основано на том, что отдельный субъект помещает себя за пределы себя как такового и оказывается в единстве с общей, объективной истиной. И к этому, как к своей подлинной сущности, должен стремиться возвыситься всякий человеческий дух.
Совершенно неприемлемо – и это следует отметить вскользь – мнение тех, кто исключительно в определенных областях, где мышление и знание, якобы основанные на самих себе, оказываются недостаточными, хочет сослаться на веру как на напрашивающееся дополнение и механически дополнить знание извне, поскольку, как я уже сказал, вера теснейшим образом включена во всякое мышление и знание. Мы можем научиться у скептиков тому, что даже логический процесс мышления, не говоря уже о чувственном