его не меньше, чем то, что его новую знакомую зовут Осень, а то и больше. Чтобы как-то скрыть свое замешательство, парень широко улыбнулся и сказал:
– А я Джек. Хочешь сегодня быть моей тыковкой?
Он осознал, что произнесенная вслух фраза звучит более развязно, чем она звучала у него в голове, когда он придумывал ее, но он не привык строить из себя хорошего мальчика, поэтому раскаяния не почувствовал.
– Только сегодня? – серьезно спросила девушка.
– Сегодня и всегда, когда захочешь, – все так же широко улыбаясь, ответил Джек, и он мог поклясться, что говорил искренне.
Было в ней что-то, что цепляло его. Какая-то загадка, которую никогда не разгадаешь, сколько ни пытайся. И в тот миг он готов был отдать и эту, и все свои будущие жизни, если бы он в них верил, за то, чтобы разгадать ее.
– Идет, – кивнула она и протянула ему руку.
На несколько секунд он оцепенел.
Обычно либо женщины сами вешались на него, либо он довольно быстро вторгался в их личное пространство, используя нехитрые способы. А вот так было впервые: нейтральный вроде бы жест – протянуть руку. На него не вешались, но и не ждали, пока он сам возьмется за дело. Это была абсолютная уверенность в себе и открытость без намека на пошлость.
Незнакомка протянула ему руку не так, как делают мужчины, а ладонью вверх. Но сейчас не время размышлять об этом, стоя перед ней как вкопанный, иначе она подумает, что с ним что-то не так и, чего доброго, отдаст свою тыковку кому-нибудь еще. Бережно он обхватил маленькую ладонь обеими руками, сознавая, какое ему оказывали доверие, и прижался к ней губами – пожалуй, чересчур страстно в контрасте с нежным прикосновением. Не удержался. Его пьянила одна мысль о том, что он целовал женщину (пусть это была всего лишь ее рука) в первую минуту знакомства. Такое с ним было впервые, несмотря на все его многочисленные подвиги.
После пылкого поцелуя в ладонь, он уже более уверенно взял ее за руку и повел в бар. По пути он молился всем богам, чтобы его друзей там уже не было, но молитвы эти не помогли – друзья были. Делая вид, что не знает этих людей, парень прошел мимо их столика к барной стойке, не выпуская руки незнакомки из своей. В ту минуту ничто не заставило бы его отпустить ее руку: ни подколы друзей, ни пожарная сирена, ни конец света. Джек чувствовал себя счастливчиком, который случайно нашел бриллиант на пыльной, усыпанной булыжником дороге, и эта мысль придавала ему сил. Он знал, что завтра ребята будут писать, звонить, а может, и стучать в дверь; выспрашивать, подкалывать и негодовать, что он променял их славное общество на очередную юбку, но он это переживет. А еще он знал, что ничего им не расскажет. Эту победу (в которой он пока что не сомневался) он не будет обсуждать с ними, как это было принято в их обществе вечно ищущих охотников.
Усаживаясь за барную стойку, Джек спросил:
– Что будем пить?
– Что-нибудь хэллоуинское, – ответила Осень.
Им