памяти, авось, что и вспомнишь.
– Что же нам делать, отец?
– А вот что. Поди-ка спустись в комнату Питера, вели ему сменить Эндри пораньше, а мальчишка пусть сюда придёт…
Паренёк, крайне удивлённый такой быстрой сменой с поста, через пару минут позевывая предстал перед бароном. Он ещё больше удивился, когда его надежды на сон не сбылись, а вместо этого он получил указание седлать коня.
– Эндри, сынок, хочу я тебе важное задание поручить. Бери Идальго, он дорогу хорошо знает, да скачи в монастырь Пейсли. Завтра днём тебе надобно быть у его ворот и спросить отца Лазариуса. Если он выйдет, то передай ему моё приглашение посетить нас с Ронаном в Крейдоке, когда ему будет удобно и как позволит отец-настоятель. Передай, что мы за ним можем даже носилки прислать. А ежели нет его в аббатстве, то поинтересуйся осторожно где его можно разыскать. И сразу назад, только лошадь до смерти не загони. И будь внимателен, нигде не останавливайся и ни с кем не разговаривай. А когда выедешь из Крейдока, возьми коня под уздцы, сверни с дороги и пробирайся зарослями и пустошью. Полагаю, тебе ведомы здесь все тропки. А то я подозреваю, что эти солдаты, или разбойники, могут стеречь дорогу из замка.
– Отец, – сказал Ронан, – думаю, будет лучше, коли мальчишка сперва вздремнёт чуть-чуть. Только представьте, какой путь ему за день с небольшим предстоит проделать!
А Эндри добавил:
– Ей-ей! А коли вы, господин, меня тотчас в путь отправите, то очень даже возможно, что я засну прямо на коне и не пробужусь даже, ежели свалюсь с него, как было когда один монах возвращался в камбускенетский монастырь после отпевания почившего купца в Стёрлинге. Этот августинец с таким усердием весь обряд выполнил, что у него не осталось сил противиться предложенной ему кружке вина. И с каждой последующей кружкой сил к сопротивлению у него всё убавлялось и убавлялось. Ему бы проспаться, но он был очень уж благочестивый и не хотел пропустить заутреню. А посему он упросил родственников и друзей почившего, чтоб его водрузили на мула, и поехал в монастырь. А по дороге уснул и свалился. Когда мул посреди ночи прибрёл в монастырь без хозяина, монахи переполошились и отправились на поиски брата и скоро обнаружили благого монаха. Тот мирно возлежал посреди моста через Форт и громко храпел Ave Maria под убаюкивающее журчание воды.
– Ну ты мастер басни рассказывать! – добродушно сказал барон.
– Ей богу! То в самом деле было! Мы когда ездили с Гилбертом на майскую ярмарку в Стёрлинг, я собственными ушами слышал эту историю.
– Ну что ж, ладно, два часа тебе на сон и в путь. Мастер Ронан расскажет тебе дорогу и снабдит всем необходимым. Ну, иди с богом!.. Эх, вы, молодняк! Помню, мы с Джоном Бьюкэнаном сутками могли с седла не слезать.
Бакьюхейд остался наедине с сыном.
– Ежели нынче на нас не нападут, – с хмурым видом молвил барон, – то ведомо, пожалуют утром гости непрошенные. Покажут грамотку с печатью регента, и у меня не будет причины не впустить их в замок. А тогда силы будут неравны, и они