поэтому пока приставать к нему не стали.
Подвал оказался довольно просторным и полутемным. В дальнем левом углу, в более освещенном месте стоял длинный массивный стол буквой «т», над которым задумчиво склонились офицеры. Они водили карандашами по карте и о чем-то между собой спорили.
– Ну, я же сказал, выдвигайте колонну к Минутке! – кричал один из военных в телефонную трубку.-Откуда я знаю, почему нет поддержки? Сейчас напомню.
Нас препроводили в самый темный угол штаба и усадили за раскладные алюминиевые столики. Время шло, а на корреспондентов, казалось, никто не обращал внимания.
– И чего? – закусил губу Шура.
Лисенков нехотя встал и пошел к группе офицеров у стола. Когда вернулся, развел руками:
– Командующий группировкой на передовой, а без него никто ничего решить не может.
– У-у, – загудели журналисты хором, – ну федералы!
И тут у наших столиков, как из-под земли вырос подполковник с носовым платком.
– Приказ получен. Можете работать, – сказал он с каким-то облегчением.
Дополнительного разрешения операторам не понадобилось. Они молниеносно сменили в Бетакамах аккумуляторы, включили накамерные лампы и разбрелись по подвалу.
– Карты, карты только, ради Бога, не снимайте! – тут же взмолились штабные офицеры.
Отработав штаб, поднялись наружу. Спереди, раздавались регулярные негромкие хлопки.
– Что это? – поинтересовались мы у подполковника, который попросил, чтобы его называли просто Михаилом Ивановичем.
– Минометчики заданный квадрат утюжат. Хотите заснять? Пожалуйста.
На самом конце бывшего консервного завода, почти у забора, к которому подступали густые посадки, расположились два минометных расчета. Неторопливые солдаты, с уставшими взглядами наматывали на мины пороховые заряды и по команде забрасывали их в орудийные стволы. Мины хлопали и со свистом уносились куда-то вдаль. Их разрывов слышно не было.
– Кого бомбите, служивые? – ехидно поинтересовался корреспондент Интерфакса.
– Берег Сунжи обрабатываем, – ответил старший.
– Зачем?
– Утром трое наших за водой пошли, а через час их обнаружили с прострелянными головами. Одному живот вспороли, другому глаза выкололи. Шакалы они, не волки.
Джибути сменил тон:
– Извините. Боевики, наверное, давно уже смылись, чего шмалять-то?
– Кто их «чехов» знает.
Когда возвращались в штаб, меня догнал младший сержант со слегка раскосыми глазами.
– Я из Уфы и Димка вместе со мной призывался, – он протянул мне несколько стреляных гильз – 5х45 и 7х62. – Этими патронами ребят положили. Гильзы еще теплыми были, когда их нашли. Сохраните, мы их здесь все равно потеряем.
Одну гильзу взял у меня Джибути, другую Будберг. Остальные до сих пор хранятся в редакции.
– Ну что, комсомолец, – подпихнул мой друг Будберга плечом, – не передумал про