возвращения, она обещала отдых, кров и еду.
Коля открыл дверь, устремился вперёд и тут же, как кур в ощип, угодил в крепкие дедовские объятия. Засада. Минуя борющихся охотника и жертву, Вика поспешила унести ноги – прямиком на кухню.
Большая кастрюля стояла на плите. Она подошла, подняла крышку и, выпустив наружу клубы пара, заглянула внутрь. Источник вечной жизни – волшебный флотский борщ – предстал перед ней.
– Дед, ты ел? – крикнула она, облизываясь.
Ответа не последовало. Она крикнула ещё раз, постояла в раздумье и, закрыв кастрюлю, пошла на поиски. Прихожая, комната… Никого. Ясно – мужская компания была вновь одержима своим двором. Возвращаясь, Вика остановилась. Собственные глаза, отражаясь в зеркале, привлекли её внимание. Такие непохожие на себя, счастливые, дикие, лесные. Чего им не хватало? Музыки! Срываясь с места, она устремилась к старой радиоле. Загорелись лампы, закружилась, наматывая витки, голубая прозрачная пластинка и вскоре бархатистый мягкий голос Джо Дассена, оживая, воспарил в пустой тишине. Подпевая, Вика направилась на кухню, дошла до порога и вдруг замерла. Вторя ей и песне, со двора нёсся радостный собачий лай. Рой вернулся с прогулки.
Не находя себе места, отчаянно жестикулируя хвостом, пытаясь выразить доступным языком все лучшие собачьи чувства, большая серая дворняга металась между Колей и дедом. Увиливания, хлопки, смех… Чувства пропадали. Но подоспела Вика. И всё изменилось. Явилось миру чудо, торжество без границ, яркий праздник воссоединения общего родного начала человека и зверя.
Вика ворочалась. Объятия у костра. Разве заснёшь после них. Утром она боялась, что взволнуется море, стихия вырвется наружу и случится непоправимое – она потеряет Колю. Но беспокойство оказалось напрасным. Внутри было тихо и покойно, ни отголоска. Коля остался близким и родным.
Ночь. Полна копилка. В любой момент можно закрыть глаза, уснуть и начать любоваться ими – безопасными страничками детских снов. Пусть так будет и дальше, без последствий. Ведь всё хорошо – Коля любит её, она – его, а больше ничего и не надо.
Внизу скрипнула дверь. Звуки бодрой мелодии огласили пространство, раскатистый женский голос, прорываясь сквозь них живым словом, произнёс:
– Говорит «Голос Америки» из Вашингтона. Программа для полуночников. Мы снова с вами, друзья!
Дверь захлопнулась. Всё стихло. Ни звука. И вдруг среди звенящей тишины откуда ни возьмись донёсся комариный писк. Тонкий заливистый, исполненный безудержного азарта охотника. Досада охватила Вику. Зима на носу, грядёт конец всей жизни, а одному из приговорённых насекомых всё равно неймётся – зовёт в пике чужая кровь.
Она приподнялась, села и отчаянной отмашкой рук вступила в незримый бой с летучей напастью.
Ночь постепенно брала своё. Мысли Вики кружились, путались и пропадали. Сменяя друг друга, мелькали зрительные образы. Поезд. Проплывающие мимо за окном дома, деревья, люди. Кто-то большой и сильный, обращая на себя внимание, махнул вслед ей рукой.
– Я с тобой! –