Он просто хорошо поел. Правда, Рой?
Рой гавкнул в знак благодарности.
– Собака должна знать своё место, – сказал дед. – Она не птица небесная, чтобы кормить её с руки.
– Дед, Рой не просто собака – он наш друг.
Дед усмехнулся.
Вика присела, обхватила голову Роя и посмотрела ему в глаза.
– Таков наш дед, – с сожалением произнесла она. – Никогда не выставляет свои чувства напоказ, но будь уверен, Роюшка – он любит тебя.
Рой внимательно выслушал её, повернул голову к деду и замер немым ожиданием, словно спрашивая, правильно ли он понял эти слова.
Дед промолчал. Но вид его был красноречивее всяких слов. Нам, брат, с тобой зимовать.
Вернувшись в дом и пройдя на кухню, Вика встретила Колю. Он сидел, уткнувшись в чашку чая, сосредоточенно и неподвижно, словно ища в ней клад.
– Привет! – обратилась она к нему. – Как спалось?
– Э-мме-э, – отозвался Коля, продолжая углублённо изучать чашку.
Чувствуя неладное, Вика подошла и заглянула в чай.
– Ты что такой? – спросила она, не найдя ответа.
– Нос не дышит, – ответил Коля гнусавым голосом, не поднимая головы.
– Посмотри-ка на меня! – велела Вика.
Коля подчинился.
Его вид ошеломил её.
– Допрыгался, испытатель!
– Да, – тяжело вздохнул Коля.
– Сиди. Надо рассказать деду.
– Вжик, вжик, – летели из-под рубанка стружки.
Дед с воодушевлением строгал очередную доску.
Вика подбежала к нему.
– Коля заболел!
– Как это его угораздило?
– Без тебя не обошлось. Ведро воды утром помнишь?
Дед остановился, отложил рубанок, взглянул на Вику.
– Что совсем больной?
– Совсем.
– Сочувствую.
– Сочувствуешь?! Ну, ты даёшь, дед! Коле плохо. Он сюда здоровый приехал. Тебе не стыдно?
– Кто знал, что этим кончится, – пожал плечами дед. – Надо было сразу признаться: так мол и так, сделан из сахара, ограниченной годности. Я ведь ему навстречу шёл.
– Что теперь делать?
– Лечиться. И не смотри на меня так. Прожжёшь насквозь – придётся всему Репино карантин объявлять. Давай, зови его сюда ко мне, во двор.
Вика убежала. Спустя несколько минут она вышла из дома, сопровождая еле переставляющего ноги, одетого в ватник инвалида.
С выражением прощающегося с жизнью мученика на лице Коля приблизился к деду.
– Однако как тебя скрутило, – заметил дед. – Холодно в ватнике-то?
– Да-а, – передёрнул плечами Коля.
– Видишь, как всё вышло – не так, как хотелось бы. Выбор теперь у тебя невелик. Либо таким навсегда останешься, либо послушаешь меня.
Борясь с собой, Коля попытался обрести дополнительную устойчивость.
– Что? – приложил к уху руку дед.
– Ш-ш-ш…
– Не слышу! – рявкнул дед и сбросил