дома, даже официантка в ресторане – и та старается громко поставить тарелки и чашки на стол, когда приносит заказ. А партнер, с которым он на днях встречался для обсуждения условий контракта, – так тот вообще не умеет нормально поглощать пищу. На том ужине этот мужлан сидел, как хряк, и весь вечер специально чавкал так громко, что Павел и сейчас слышал в ушах этот звук. «Ну как так можно?» – продолжал заводиться Павел. Почему только он понимает это, замечает, видит и чувствует? Почему остальные создают этот хаос звуков? Тупое бескультурное быдло!
– Да, меня сегодня нет. Да, я не буду сегодня подписывать бумаги. Спасибо, да, мне ничего не нужно, вы можете быть свободны на сегодня. Павел отвечал ровным уверенным голосом, затем положил трубку и резко вырвал шнур телефона. После этого постоял несколько минут в неподвижной позе и снова сел, удобно развалившись в кресле.
Павел попытался откинуть мысли о Миле и вернуться в сегодняшний день с его текущими задачами. В конце концов, важная сделка на кону и упустить такой шанс – значит погубить серьезную возможность роста компании.
Однако сосредоточиться не получалось, мысли не слушались и жили своей собственной жизнью. Ему вдруг показалось, что его мысли уже не принадлежат ему, что это не он думает, а кто-то другой за него. Воспоминания всплывали, переплетались между собой, давая какие-то неожиданные повороты. Они росли и размножались, заполоняя собой все Павлово нутро, а затем, выходя наружу, начинали заполнять пространство комнаты, так что становилось тесно и душно. И тогда мысли не успевали бежать за этими видениями, путались, сбивались и становились каким-то посторонним шумом, который пытается пробраться через всплывающие картинки прошлого.
***
– Павлуша, Павлуша, проснись, посмотри, какое платье я сегодня сшила, – голос матери нежно обволакивает. Павлуша приоткрыл глаза, просыпаться не хотелось, он хотел, чтобы мама обняла его и повалялась с ним в кровати, как они обычно и делали, но мама была в новом платье. А это означало, что сейчас будет рассказ про ткани. На самом деле маленькому мальчику это тоже нравилось, мама рассказывала очень красиво и всегда это была история и тайна.
– Ты знаешь, что это за ткань? Это штапель. В старину так называли колечко овечьей шерсти. В нем волоски были завиты в одну сторону и было удобно прясть, нитка выходила ровная и гладкая, потом так стали называть…
– Павлуша, вставай-просыпайся, слышишь, – новое платье!
–Ууу....– сонно сопел из-под одеяла Павлуша, который готов был и дальше слушать про завитки и колечки. Солнце заливало всю комнату, мама смеялась и кружилась, и сквозь ткань штор просачивался медовый свет. Казалось, свет шел не от окна, а от матери.
– Павлуша, посмотри на меня. Как у меня получилось? Тебе нравится? Мамины руки то взлетали, как у балерины, то поглаживали лиф нового платья, то перебирали складки подола.
– Ты принцесса, принцесса, – радостно кричал сын из своей кровати.
Его мама была чудо как хороша, самая красивая мама