Императрица Ситара, фигура изящная и дипломатичная, вмешалась в разговор голосом, в котором чувствовалась мудрость и единство: "Глик, успокойся, дорогой, – попросила она, встретившись с его напряженным взглядом, ее глаза смягчились. "Мы все помним, что произошло много веков назад, но нет необходимости напоминать об этом сейчас". Глик откинулся назад, чтобы ответить. "Если бы ты помнила, то не посмела бы сейчас ничего сказать". Джедор, признавая совет Ситары, перевел взгляд на нее, молчаливо признавая их общую ответственность и серьезность ситуации, которая связывала их вместе. Не обращая внимания на провокации Глика, Джедор заговорил с ней. "Ситара, твоя империя подвергается величайшему риску!" заявил Джедор, его голос был полон настоятельной необходимости. "Вам необходимо срочно эвакуировать все население в Азур". Ситара, непоколебимая в своем стремлении к высшему благу, ответила простым, но решительным утверждением. "Как прикажете, милорд". Глик пробормотал про себя: "Жополизы, все тут гребанные жополизы!".
Адальвин, голос разума и прагматизма в совете, вмешался с насущной тревогой заметив накаляющеюся обстановку. "Джедор, но если все это правда, то нам срочно нужно объединиться с северянами и жителями Востока и Запада. Без них у нас не будет ни единого шанса!" Ответ Джедора был однозначным, отражающим тяжелые обстоятельства, не оставляющие места для колебаний и разногласий. "Именно так."
Ярость Глика вырвалась наружу подобно извержению вулкана, его голос превратился в неистовый рев, который гулко отдавался в зале заседаний Большого совета, пронизывая всех собравшихся сановников и вельмож. Его взрыв разрушил покров благопристойности, царивший в зале несколько минут назад, оставив после себя тревожную тишину, наполненную напряжением и неуверенностью. "Что за чушь ты несешь? Объединиться с данами?" Слова Глика, пронизанные презрением и недоверием, прорезали воздух, как хорошо отточенный клинок, бросая вызов самой ткани их реальности. Джедор, сидящий в центре этой бури, сохранял позу непоколебимой решимости. Его ответ, произнесенный с самообладанием, говорившим о самоанализе и тяжелом грузе лидерства, резонировал с грузом самой истории. "Да, Глик. Для меня это самое сложное решение. Если ты помнишь, во время битвы при Моригле я отрекся от своего дома и Севера и присоединился к Югу, как когда-то сделали и вы.
Но мы все помним, как могущественна сила Феникса, и если они действительно выжили и решили напасть сейчас, значит, они подготовились, и у нас нет другого выбора, кроме как объединиться с данами и другими империями, даже самыми мерзкими, потому что у нас есть только один шанс остановить их всех!"
Глик, пылая всепоглощающим гневом, ответил яростным отказом, в его голосе звучало презрение к самой идее такого союза. "Джедор, ты сошел с ума? Эти варвары служат старым богам. Я говорил тебе 500 зим назад, что предоставлю армию и возглавлю ее, объединив силы с северянами всего один раз. Но теперь мы не можем рассчитывать на их помощь после того, что они натворили в горах Ситхави. Только