Батюшки святы. Духовники и старцы Киево-Печерской лавры ХIХ – ХХI веков
выходить вне келий своих, высокопреосвященный митрополит благословил устроить при оных церковь в зале, где дотоле совершалось у него вечернее и утреннее Богослужение. Служение его имело какую-то особенную благодатную силу. Нельзя было без глубокого умиления присутствовать при совершаемой им литургии.
За год до кончины не мог он уже совершать литургию, но всегда присутствовал в алтаре при ее совершении и ежедневно причащался Святых Тайн. Изнемогая с каждым днем, – с каким благодушным терпением переносил он тяжкий недуг свой! Удушающий кашель не давал ему покоя, иссохшие кости его болели: но он попрежнему восклонял их на узкую и жесткую лавку, презирая тление внешнего человека, да более и более обновляется внутренний. Он воздавал большее благодарение Богу за болезнь свою, чем люди обыкновенные воздают за вожделенное всем здоровье.
С приближением весны 1855 года старец видимо стал таять как снег, дыхание его более и более стеснялось и кашель усиливался. На третьей неделе поста 25 февраля по желанию его совершено над ним елеосвящение, и он ясно предчувствовал уже и говорил, что со дня на день, и даже с часу на час должен ожидать своего отшествия. Но вот и приблизился этот давно желанный им день его отшествия – радостный праздник Благовещения в Великий Пяток Страстной Седмицы! Ежедневно, в продолжении двадцати лет, совершал он поклонение страстям Христовым, ежедневно триста крат приносил он Пресвятой Деве архангельское приветствие: и вот распятый Искупитель, которому сраспинался он в продолжение целой жизни, Преблагословенная Дева – его любовь, его радость, его упование, воззвали вкупе верного раба своего из юдоли плача в радость нескончаемую!
В Великий Четверток в келейной церкви его совершалась ранняя литургия, в продолжении которой он стоял в мантии в темненькой своей келье. Тяжкая скорбь угнетала души бывших при сем некоторых ближайших духовных детей его. Им чувствовалось, что эта последняя великая Вечеря Господня с учениками была последняя и для него. Он не входил в алтарь, а Божественные Тайны принесены были к нему. После поздней литургии собрались к нему по предварительному приглашению его самого все духовные дети его – архимандриты и некоторые из иеромонахов Лавры, коих всем был он восприемным отцом по монашеству. Несколько минут беседовал он со всеми, потом отпустил, простившись с каждым, каждому сказал несколько слов в последнее назидание и каждого благословил – кого иконою, кого Евангелием или другою священною вещью, прося молитв о себе по своем отшествии.
«Отец мой, – сказала одна из дочерей его, – обещайте мне молить за меня там Господа, чтобы он не отлучил меня от вас в будущей жизни». «Если обрящу дерзновение, буду молить! А ты паче всего будь всегда проста и незлобива, больше всех сокровищ ищи стяжать молитву, когда стяжешь ее, она как болячка врастет в сердце, и тогда уже не измешь ее». – «Мы надеемся, отец мой, сказать вам еще: Христос воскресе!» –