Батюшки святы. Духовники и старцы Киево-Печерской лавры ХIХ – ХХI веков
ему не было еще сорока пяти лет, и в возложении на него сей важной обязанности строгим и разборчивым архипастырем видится рука Божия.
Преуспевая во всех добродетелях иноческих, особенно хранением сердца и непрестанною молитвою, он возвысил в себе чистоту и бесстрастие до такой степени, что для близко знавших его казался бесплотным, и ничто чуждое ему не приражалось к нему.
От того, когда исполнял обязанности духовника, он невольно изведывал всю глубину испорченного сердца человеческого, «в нем же гади, имже несть числа» (Пс., 103:25). Это познание падшей природы нашей не возмущало чистого потока мыслей его, охраняемых благодатию, а только сокрушало его часто до изнеможения. Во дни поста, после исповеди многочисленных поклонников, притекавших к нему, можно было видеть его в скорби и сокрушении духа невыразимых.
Его младенческая душа, пораженная мрачною картиною многоразличных страстей человеческих, болела и не скоро находила успокоение. Он сокрушался при мысли о том, какое оскорбление величия и благости Божией причиняется беззакониями человеческими. «О бедные, бедные человеки! – говаривал он. – Если бы они ведали, как оскорбляется грехом милосердие и величие Божие! Если бы они ведали, какие блага меняют они на кал греховный! Лучше бы пожелали не родиться, а изгнить в утробе матери!» С живым участием и истинно отеческою любовию выслушивал он кающихся и воистину мог сказать с Иовом: «Аз о всяком немощном восплакахся» (Иов., 30:25).
Никакого грехопадения не приписывал он злобе человеческой и обдуманному намерению согрешить, а исконному врагу спасения нашего. «Он „яко лев рыкая, ищет кого поглотити“ (1Пет., 5:8), – говорил он. – А бедные человеки не ведают того, не видят его козней, предаются его власти, потому что удаляются от Бога, не слушая Его святых заповедей и учению Церкви не внимая. Вот где начало греха и за что судимы все! Грех сам по себе мерзок так, что человеки его любить и с намерением творить не могут. Но удалившись от Бога небрежением, человек попадает в когти диавола, а диавол уже играет им как мячиком – и не рад бы творить, да творит. Потому-то всякому хотящему спастись надо всем сердцем взыскать Господа, а взыскать Его можно только прилежным и докучным к Нему молением. Ты только молись, проси от всей души Господа, чтобы Он не оставил тебя, а Он вразумит, наставит и от греха сохранит тебя. А сам по себе ничего не сделаешь: без Бога ни до порога».
В 1838 году возжелал он облещись в схиму и подал о семь прошение в Духовный Собор Лавры следующего содержания. Как не было дотоле примера, чтобы кто-либо в Лавре в такие, еще непреклонные, лета принимал на себя великий подвиг схимонашества, и притом в последнее перед сим время вовсе оскудели в Лавре старцы, подвизавшиеся в схиме, и не было уже ни одного схимника, то он сомневался в соизволении на сие начальства, а потому смущался духом. Однажды, занятый сею мыслию в саду, прилежащем к его келье,